мужчина мог быть представителем одной из них, — объяснил мужчина.

— Это может помешать моему исследованию? — коротко спросила девушка.

Барон широко открыл глаза от удивления и громко расхохотался. Его смех смутил Линду.

— Почему ты смеёшься? — спросила она, скрещивая ноги.

— Я думал, ты спросишь, гарантирую ли я тебе безопасность, — пояснил барон, сложив руки на груди.

— А это опасно? — Линда была обескуражена.

— А ты боишься? — Фредерику захотелось подначить её.

— Ты хочешь довести исследование до конца? — уточнила девушка, не сводя с него взгляда.

— Чёрт, Линда, ты ломаешь мне мозг! — вскричал он. — Ты не боишься смерти?

— Ещё раз спрашиваю: это опасно? — уже более спокойно спросила девушка.

— Возможно, а возможно, и нет, смотря на что они готовы пойти, — ответил он туманно.

— А на что готов пойти ты и твой так называемый комитет, чтобы я была жива, хотя бы до конца исследования? — вопросы задавались точные, Фредерик только сейчас понял, что и он, и те люди, что спонсировали их предприятие, недооценили её, а учёная продолжила: — Если это нажива и власть, вы сделаете всё, чтобы меня не перехватили ваши конкуренты, ведь, возможно, где-то там в песках есть то, что приведёт нас к разгадке тайны вечной жизни.

Оба тяжело дышали от волнения.

— Я не боюсь погибнуть, однажды уже ощущала дыхание смерти, забирающее самое ценное, и в этом мире меня ничего не держит, но я не уйду, пока не пойму, что можно помочь хотя бы одному больному ребёнку, — Линда чувствовала, что фон Бинц слушает её и слышит. — Ты хотел знать — я не боюсь умереть, — повторилась она.

Фредерик прищурил глаза, наклонился к ней через столик, и накрыл своей ладонью её.

— Я лично гарантирую твою безопасность, — произнёс он.

Линда убрала свою руку из-под его, но не резко, а так, словно бы она сомневалась, довериться или нет, и почти всё оставшееся время пути они провели без разговоров, долетев до столицы Египта, не поспорив больше ни разу.

Каир встретил их ласкающей тёплой прохладой: сырой, но не затруднительной для лёгких, хотя фон Бинц и тяжело дышал. На вопросительный взгляд девушки он пробормотал, что просто климат не его. Автомобиль, приехавший за ними, был такого же чёрного цвета, как и все, что когда-либо перевозили их. Барон любил чёрное, будь то костюм, автомобиль или аксессуар, и дорогостоящее. Эта мысль неожиданно пришла ей в голову, когда они остановились у двери в высоком ограждении, сплошь затянутом зелёной растительностью. Фон Бинца уже встречали — худая, высохшая женщина-арабка, с головы до пят укутанная в чёрное. Хозяйка, так обозначила её для себя Линда, низко поклонилась, но не улыбнулась, всё так же безмятежно смотря в лицо барона. Линда поняла, что у той есть мимика, только по тому, как немолодая женщина, обратив взор на неё, удивилась.

Она что-то быстро спросила Фредерика. Тот отрицательно мотнул головой и мельком взглянул на девушку, чуть сведя брови к переносице. Женщина ещё раз поклонилась и пропустила их в двери. За ними следом прошёл водитель, занося их багаж. Они шли по уложенной декоративными плоскими камнями дорожке, а по её бокам росли деревья, невысокие, но всё же не такие, как в Англии, где прежде всего ценили простор, здесь же каждая пядь земли была засажена. Деревья становились всё ниже, сменяясь кустарниками, а затем и вовсе цветами, которые соединились в яркую полянку прямо перед двухэтажным светло-серым домом с белыми ставнями.

Линда улыбнулась. Дом ей нравился. Барон усмехнулся, заметив её реакцию.

— Мне нравится, что комитет так хорошо заботится о членах экспедиции, — произнесла она, заходя в дом, после того как фон Бинц сделал знак рукой.

— Этот дом для нас, — коротко произнёс мужчина и, увидев оторопь девушки, пояснил: — Мы здесь задержимся ненадолго, следующая остановка — Кинополис, гостиницы в это время заняты, а поскольку мы упустили наш рельс, то и бронь пропала.

— Обоснованно, — произнесла Линда, проходя, заметив, что Рико усмехнулся.

Женщина в чёрном и барон перекинулись парой фраз. К Линде подошла молодая девушка в таком же балахоне, что и старшая женщина, а учёная вопросительно посмотрела на куратора.

— Следуй за ней, она проводит тебя до твоей комнаты, отдохни, а вечером обещаю вывезти нас куда-нибудь развеяться, — а на её удивлённый взгляд ответил, — ты хотела бы приступить к работе прямо сейчас?

Линда утвердительно кивнула.

— Ты — зануда, — с деланным презрением, упрекнул он её.

— У меня зудят ладошки, мне очень хочется попасть быстрее в местный музей, но я также понимаю, что мы устали, а люди предупреждены о работе с нами на завтра, — затем добавив, скользнув по его задумчивому лицу, — зная тебя, вполне можно сделать такой вывод.

— И он правильный, — произнёс мужчина.

Барон рассмеялся ей в спину. Оказавшись одна в комнате, девушка огляделась. Мягкая постель с прикроватными тумбочками и светильниками на них, уютными пуфиками, в хаотичном порядке расставленными по комнате, с медной глубокой ванной за ширмой в углу и рабочим столом перед окном. Ни телефона, ни телевизора. Чтобы ни с кем не связалась? Но с кем ей связываться в городе, в котором она никого близко не знала?

Приняв ванну, расслабившую её, Линда взглянула на рюкзак и мрачно вздохнула, вновь напрягаясь. Она удостоверилась, что дверь закрыта на старомодную щеколду, и, присев на кровать, достала папку. Открыв её, она пролистала бумаги, которые оказались счетами и контрактами на крупные суммы, заключёнными различными организациями с одной-единственной, которая располагалась в Норвегии.

— «Norwegian pharmaceuticals», — прошептала она.

На последнем листке было дано краткое описание фармацевтического препарата с функциями восстановления кожи и бесконечные цифры. На обратной стороне листка она заметила местный номер телефона. Передавший ей бумаги хотел, чтобы она отказалась от экспедиции, но также он предполагал, что его никто не послушает.

— Что, чёрт возьми, здесь происходит?! — прошептала Линда, ей было одновременно страшно и любопытно, но именно последнее превалировало над всеми чувствами, было и без этого ясно, что их экспедиция странна и полна двойных смыслов, но чем больше она погружалась в вопросы, которые касались напрямую её темы, тем больше она понимала, что дело не просто в том, чтобы найти некий артефакт, доказывающий, что все болезни подвластны лечению, а в том, чтобы скрыть эту находку ото всех остальных, скрыть, чтобы получить ничем не ограниченную власть, да и какой человек откажется от того, чтобы излечиться от всех хворей разом, пожертвует всем, отдаст любые деньги, сделает всё, что скажут?

Она сфотографировала документ с номером телефона и спрятала бумаги под матрас. Линда легла на кровать и смотрела