— Хочу тебя познать. В библейском смысле этого слова. Понять тебя до конца, со всеми твоими грехами и добродетелями, и еще хочу, чтобы ты познал меня. Я устала от внутреннего холода, мне хочется человеческого тепла.

— Но внутри тебя пылает пламя! — возразил он. — И я боюсь в нем сгореть дотла!

Эрин обмякла и прильнула к нему.

Коннор понял, что она ожидает от него сейчас других слов, и торопливо переспросил:

— Ты уверена, что действительно хочешь познать меня со всех сторон? Не пожалеешь потом, если разбудишь во мне зверя?

— Нет, милый! Я всегда этого страстно хотела! — выдохнула она и вновь яростно задвигала рукой вверх и вниз.

Коннор охнул, испуганно обернулся и заглянул ей в глаза. Вожделение и чувственность ее взгляда нарушили ход его мыслей. Как легко, однако, она подчинила его своей воле! Одним только движением руки, без особых усилий! Не без труда вспомнив тем не менее, что он собирался ей сказать, Коннор хрипло прошептал:

— Залезать в чужую душу крайне опасно! Еще опаснее срывать маску с чужого лица. Откуда тебе знать, что ты увидишь под ней? Вообще-то мы сами не знаем, какие страсти скрываются в нас до поры.

Эрин изобразила величественную улыбку и холодно произнесла:

— Я готова рискнуть!

Коннор схватил ее за руку, которой она все еще сжимала его член, и прошипел:

— Я пытаюсь играть по правилам, Эрин, хочу сделать доброе дело. Но ты постоянно выбиваешь меня из колеи. А вдруг выяснится, что ты погорячилась? Что, если я окажусь абсолютно не тем парнем, которому ты мечтала отдаться?

Эрин порывисто вскочила и, спрыгнув с кровати, встала к нему лицом с видом необузданной амазонки, решившейся заездить кентавра до смерти.

— Поздно распускать нюни, Коннор! Маски сорваны! Ты познал меня в полной мере. Разве такой я тебе представлялась? Однако ты, судя по всему, ни о чем не жалеешь. Я тоже всем довольна и не стыжусь в этом признаться. Правда, я вытворяла такое, чего сама от себя не ожидала. Но мне было дьявольски приятно. Ну, что ты на это скажешь?

— Скажу, что ты заблуждаешься, глупышка. Именно такой, темпераментной и отчаянной, ты мне являлась в моих мечтах. И я уже миллион раз тобой в них овладевал, да так смело, что ты и не представляешь…

Эрин моментально перевоплотилась в скромную мадонну Средневековья, сжала руками его лицо и, наклонившись, поцеловала в лоб, как бы благословляя на продолжение подвигов.

— Что ж, нам остается лишь продемонстрировать друг другу свои домашние заготовки и вместе им порадоваться. Ты согласен?

Эрин пошире расставила ноги и, наклонившись, коснулась грудями его лица и накрыла плечи длинными волосами. Набухший пенис моментально устремился к своей заветной цели, багровея от нетерпения.

Намерения Эрин уже не вызывали у Коннора никаких сомнений. Как и то, что в нравоучениях она давно уже не нуждается. Коннор сжал ее полные груди руками и стал жадно сосать торчащий сосок, издавая чувственные стоны.

Эрин шумно задышала и замотала головой. Коннор окончательно потерял самоконтроль и начал причмокивать от удовольствия.

Стоны Эрин становились все громче, она впилась ему в кожу ноготками и содрогнулась, охваченная мощным экстазом. Подумав, что она скоро кончит, он оторвался от медового соска и взглянул на ее лицо. По нему текли слезы.

Охваченный трепетом, Коннор сжал руками ее талию, и слезы хлынули из потемневших от страсти глаз Эрин ручьями. Она рыдала, более не в силах скрывать свои низменные устремления, давая волю скопившемуся в ней за многие годы вожделению. Под маской пай-девочки таилась подлинная вакханка, готовая предаваться разврату до исступления. Боевое копье Коннора задрожало, он отбросил остатки робости и сомнений, вскочил и хрипло произнес, надвигаясь на попятившуюся от него в испуге Эрин:

— Ты бросила мне вызов? Что ж, я его принимаю! Сейчас я покажу тебе все, на что способен. Пошли в ванную, там нам будет удобнее…

— Что ты задумал, Коннор? — с опаской глядя на его грозное любовное орудие, спросила Эрин.

— Я хочу смыть с тебя свое семя и начать все заново! Проявить себя с той стороны, с которой ты меня еще не знаешь…

Подозрения Эрин усилились, она задрожала.

— Пошли под душ, говорю тебе! — прорычал Коннор. — И без лишних разговоров!

Она покорно кивнула. Он схватил ее за руку и увлек в ванную. Губы Эрин тряслись от страха, но отступать было поздно. Она первая сорвала с себя маску притворства и теперь обязана была соблюсти условия их договора: стоически вынести все, что он уготовил для нее, и не хныкать, если ей что-то не понравится.

В ванной все еще было жарко и душно. Коннор отдернул клеенчатую занавеску, включил воду и кивком велел Эрин встать под душ. Стиснув зубы, она подчинилась и подставила свои темные волосы под тугие горячие струи.

Коннор схватил флакон с шампунем, вылил немного на ладонь и молча развернул Эрин лицом к стенке, а к себе — спиной. Его петушок уперся своим гребешком в ее тугую попку. Сердце Эрин ушло в пятки. Коннор смыл с ее живота липкую сперму, бесцеремонно вымыл ей и бюст, однако мыть промежность не стал и ей тоже не позволил. Он намылил расселину между ягодицами.

По спине Эрин поползли мурашки. Несомненно, она недооценивала возможности Коннора. Тем временем он потеребил ее соски, раздвинул ноги и хрипло спросил, упершись головкой члена в ее потайной лаз, куда никто еще не проникал:

— Тебе не расхотелось снимать с меня маску? Не хочешь пойти на попятную, крошка?

Эрин поняла, что он специально дразнит ее своей нарочитой грубостью, провоцируя на капитуляцию. Очевидно, Коннор и сам боялся переступить роковую черту и скатиться в пропасть.

Она собралась с духом и, оттопырив зад, стиснула пенис своими аппетитными ягодицами. Головка сразу же обрела устрашающий объем и стальную твердость. Эрин обернулась и решительно воскликнула:

— Действуй! Не томи меня!

Лицо Коннора исказилось в жуткой гримасе. Он бесцеремонно пригнул ее голову и рявкнул:

— Раздвинь пошире ноги!

Упершись руками в кафельную стену, Эрин затаила дыхание.

Коннор взял ее за бедра и нанес ей первый удар по амбразуре своим грозным любовным орудием. Но последний оплот ее порядочности оказался крепким орешком.

— Выгни спину, — приказал Коннор.

— Мне и так удобно, — огрызнулась Эрин. — Действуй сам, раз уж вызвался.

Коннор поднапрягся и, подавшись вперед, умудрился-таки проникнуть в ее шоколадное местечко. Эрин стиснула зубы, чувствуя, что глаза у нее вылезают из орбит.

— Аппетит приходит во время еды, глупышка, — приговаривал Коннор, деловито хлопоча возле ее заднего прохода. — Раздразнила меня — теперь терпи! Все мы, мужчины, в действительности ненасытные плотоядные самцы. И я не Исключение.