– Ты не знаешь, из-за чего была ссора? – спрашиваю я.

Аннабель пожимает плечами и качает головой.

Произошло после смерти отца Г.

– О-о. Сколько же лет было герцогине?

16.

Что-то похожее на жалость шевелится в моей груди. Я вдруг ловлю себя на мысли, что у нас с герцогиней есть кое-что общее – наши отцы умерли, когда мы были совсем юными.

Рыжеволосая леди дома Стекла – тоже частая гостья, хотя я больше не вижу рядом с ней беременного суррогата.

Мечта о побеге так заманчива и так иллюзорна, что иногда мне кажется, будто все это мне приснилось. Но я все равно держусь за нее, пока хватает сил, хотя с каждым днем она ускользает все дальше.

Однажды после обеда Аннабель протягивает мне бледно-голубое пальто.

– Для чего это? – спрашиваю я. – Мне казалось, что пора идти к доктору.

Аннабель кивает и слегка встряхивает пальто, настаивая, чтобы я его надела. Мы идем не к лифту, а спускаемся по небольшой лестнице на первый этаж. Проходим мимо бального зала, и она выводит меня через заднюю дверь в сад. Мы бредем по аккуратно подстриженным тропкам, минуя лабиринт из живой изгороди, углубляясь в лес. Листья уже опадают, и деревья шуршат оголенными ветками и стонут под натиском ноябрьского ветра.

Тропинка обрывается у раскидистого могучего дуба. Его ствол настолько толстый, что я легко могла бы спрятаться за ним, и никто бы меня не нашел. Неухоженная крона только начинает менять окраску, покрываясь ярко-оранжевым и тускло-желтым налетом.

– Добрый день! – Из-за дерева выходит доктор Блайт. Он в светло-коричневом костюме и опирается на трость с серебряным набалдашником, в другой его руке – небольшой черный саквояж. Странно видеть его не в стенах врачебного кабинета, и еще более странно – без привычного белого халата.

– Почему мы в саду? – спрашиваю я. Доктор Блайт кивает Аннабель, и она, сделав реверанс, спешит обратно по тропинке.

– Видишь ли, Вайолет, – начинает он, – сегодня мы приступаем к особому проекту. Твои способности действительно уникальны, и мы еще толком их не исследовали. Поэтому я хотел бы поставить перед тобой сложную задачу. Это же хорошо – ставить перед собой цель, ты согласна?

Я хмурюсь, не понимая, к чему он клонит.

– Что вы от меня хотите?

Доктор Блайт переводит взгляд от меня к дубу.

– Заставь его расти, – просто говорит он.

На секунду я думаю, что он шутит. Оглядываю дерево с его тысячами ветвей, жесткой, морщинистой корой, толстыми узловатыми корнями, уходящими глубоко в землю. Оно, должно быть, очень старое.

Никогда и ничего подобного я еще не пробовала.

– Но как? – спрашиваю я.

Доктор Блайт пожимает плечами.

– Как тебе удавалось заставить расти цветы и папоротники?

– Да, но… – Я с опаской подхожу к дереву. Дуб не только старый, он еще и огромный. Я протягиваю руку и прикасаюсь к шершавой коре. Почему-то рядом с ним я чувствую себя ребенком. Разве можно сравнить этого исполина с хилым бесплодным лимоном на заднем дворе нашего домика? Этот дуб – сама жизнь.

Я вдыхаю носом воздух и на мгновение задерживаю дыхание. Потом нащупываю сучок от сломанной ветки и накрываю его рукой. Дерево пахнет сухой землей и отмирающими листьями.

Первое: увидеть предмет как он есть. Второе: нарисовать мысленный образ. Третье: подчинить его своей воле.

Ничего.

Я ничего не чувствую.

Со мной такого не бывало со времен самого первого урока по заклинаниям в Южных Воротах.

Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь.

«Давай, Вайолет, – говорю я себе. – Ты можешь это сделать».

Первое: увидеть предмет как он есть. Второе: нарисовать мысленный образ. Третье: подчинить его своей воле.

Кончики пальцев начинает покалывать. Дуб, который неожиданно заполняет мои мысли, не то чтобы гигант, но он полон красок, и его листья куда более живые и яркие. Он стоит посреди открытого поля, где гуляет ветер, и ветки дуба пускаются в пляс. Я не знаю, откуда взялся этот образ, но неожиданно дерево откликается.

Я изумленно ахаю и крепче хватаюсь за сучок, потому что не хочу разорвать эту связь. Никогда еще во мне не было столько энергии, столько древней, могучей силы. Мое тело сливается с дубом, и сердце бьется за двоих. В этом дереве бурлит жизнь, я чувствую ее мощное течение. Это не тонкие нити сорняков, которыми легко манипулировать, это толстые провода тепла, глубоко вросшие в землю. Я потрясена чистой и красивой силой природы.

Очень осторожно, я прощупываю свой разум, пытаясь понять, удастся ли мне прорастить хотя бы одну веточку. И в тот же миг дерево словно угадывает мой замысел, острая боль простреливает спину, и противный вкус крови заполняет рот. Я вскрикиваю и падаю на землю, ладонь горит в том месте, где она касалась коры.

Земля качается подо мной, и я слышу голос доктора Блайта, но слов не разобрать. Кровь хлещет из носа в рот, и я уже не могу дышать. Я захлебываюсь, кашляю, судороги разрывают мое тело, и мне остается лишь скорчиться и ждать, когда отступит дурнота. Я чувствую себя слабой, изможденной, во мне трепещет незнакомая жизнь, и до меня не сразу, но доходит: дуб сильнее меня.

Мир постепенно успокаивается, и голос доктора Блайта звучит отчетливее.

– Вайолет? С тобой все в порядке? – Он протягивает мне платок, и я зажимаю нос, осторожно приподнимаясь, чтобы не коснуться дерева.

– Все хорошо, – отвечаю я, но мой голос дрожит. У меня такое чувство, что позвоночник раздроблен на мелкие косточки, и в голове стучит, как никогда прежде. Но это даже не боль; такое ощущение, будто мозг распух и ему уже тесно в черепной коробке.

Носовое кровотечение останавливается. Доктор Блайт вытирает мне лицо, но шикарное пальто, которое подобрала Аннабель, забрызгано кровью.

– Что случилось? – спрашивает доктор Блайт.

Я смотрю на дуб и пытаюсь представить теплый поток жизни внутри него.

– Ничего, – говорю я. – Ничего не случилось. Я не смогла… Не смогла заставить его расти.

Доктор Блайт вздыхает.

– Полагаю, мне и не следовало этого ожидать. Что ж, ладно.

Он помогает мне подняться, но меня уже захлестывает злость. Впервые он не сказал мне, что впечатлен моими достижениями. Мне не нужна похвала, но думаю, что как раз сейчас я ее заслуживаю.

– Доктор Блайт. – К нам по тропинке спешит Кора, следом за ней Аннабель.

– Добрый день, Кора, – приветствует ее доктор Блайт.

– Герцогиня срочно требует ее к себе, – говорит Кора.