-- Кого нанимают на роль капитана? Где мне его взять?

-- Ваша светлость, я, пожалуй, кое-что смогу вам посоветовать. У меня есть опытный боец. Он немолод и не слишком удачно ранен. Такие поездки, как эта для него тяжелы. Он собирается в отставку. Если бы вы сочли возможным…

-- Вы хотите оставить своего бойца здесь? А где он получит чин капитана?

Светлые брови Ольсена поползли вверх, но он быстро взял себя в руки и ответил:

-- Вы можете вызвать его к себе и приказать ему стать капитаном, ваша светлость. Разумеется, за это придется платить, но Ингер умен и опытен. Подчиненных он сможет потом набрать сам.

Через два дня капитан Ольсен увел своих людей, а герцогиня вынуждена была выслушивать претензии мадам Трюффе. За то, что не посоветовалась с ней. За то, что здесь, в провинции, на собственных землях, такая большая охрана вовсе и не нужна.

Новоиспеченному капитану Ингеру было около сорока лет от роду. Невысокий, коренастый и чуть кривоногий, как и многие из тех, кто с детства сидит в седле. Анне он понравился немногословностью и исполнительностью.

Через несколько дней капитан доложил, что набрал одиннадцать человек.

-- Я мало их знаю, мадам герцогиня, но погоняю и посмотрю, кто чего стоит. Если что-то будет не так, доложу.

Пока Анна Ангуленская выезжала из шато слишком редко, и у капитана было время на подчиненных. Анна видела, что он частенько гоняет солдат во дворе замка. Так что Ольсена герцогиня вспоминала с благодарностью.

Беседовать с мадам Трюффе было тяжело всегда. Казалось, она просто ищет повода возразить или сказать «нет». Анна пыталась даже поговорить с ней по душам и попросить помощи, но нарвалась на весьма злорадную отповедь. Мадам восприняла это как проявление слабости герцогини. Разговоры за совместными обедами становились все зануднее:

-- Единственное требование герцога Ангуленского: фрейлины должны быть местные. Я считаю, что тут его светлость, ваш муж, проявили мудрость, щедрость и деликатность, давая вам время лучше узнать нравы и обычаи Франкии, – мадам Трюффе регулярно поддерживала беседу за столом подобными нравоучениями.

-- Мадам Трюффе, распорядитесь отправить ко мне в покои бумагу. Я хочу написать несколько писем.

-- Ваша светлость, я сразу после завтрака зайду к вам сама.

-- Зачем? Разве я неясно распорядилась?

-- Но у вас, госпожа герцогиня, пока нет своего писца. Вам не пристало писать самой. Я охотно помогу вам и напишу под диктовку все, что вы изволите сказать, – мадам смотрела с легкой усмешкой, но усмешку к делу не пришьешь.

-- Я хотела бы завтра видеть у себя местного кюре* патера Доменика. Думаю, он не откажет мне в просьбе и напишет все, что я продиктую.

С пожилым священником, управляющим этим приходом, герцогиня уже была знакома. Надо сказать, что отец Доменик произвел на нее достаточно хорошее впечатление. В отличие от многих своих собратьев, он был хорошо образован, знал несколько языков, воевал в молодости. И в храм Божий пришел по велению сердца, а не для заработка.

Местные горничные говорили, что кюре на свои средства помогает нескольким бедным семьям и бесплатно учит грамоте всех детишек, которым дозволяют родители. Среди прихожан патер пользовался уважением и любовью. Анна решила, что с таким человеком вполне стоит подружиться.

-- О, ваша светлость, мы можем съездить с вами в церковь, чтобы не нагружать патера столь утомительной поездкой.

-- Мадам Трюффе, вы меня не услышали? Я хочу отправить письма, но совершенно не собираюсь посвящать вас в их содержание. Вы можете послать за патером мою карету.

Мадам глубоко вздохнула, явно готовясь к скандалу, и ответила:

-- Нет. Непозволительно гонять пожилого священника ради вашего желания, ваша светлость, тем более, что я готова оказать вам всяческую помощь.

-- Хорошо. Я поняла вас. Велите заложить карету, я еду церковь помолиться.

Нельзя сказать, что Анна так уж нуждалась в молитве. Но за это время она успела выяснить интересную деталь: все крупные сделки во Франкии регистрировались местными священниками. Особенно сделки, касающиеся недвижимости. Так что в любом случае ей необходим патер Доменик. Ну, а уж просьбу своей прихожанки о пачке бумаги патер обязательно выполнит.

Писать ей было некому, но Анне хотелось точно понять, насколько широки полномочия экономки. Конечно, дама дворянка. Конечно, её приставили не просто так: она соглядатай. Но не убивать же ее теперь?!

Однако, организовать себе нормальную частную жизнь было совершенно необходимо. Да и бумага ей требовалась обязательно. Сытая и живущая в тепле герцогиня банально скучала. Ей не хватало её прежних эскизов и моделей, ей хотелось записать стихи, которые иногда рождались в голове словно бы сами собой, ей хотелось пригласить к себе на чашку чая мадам Леруан.

Ей просто хотелось жить без ежедневной мелкой грызни и нелепых ограничений…

Отказать герцогине в такой поездке мадам Трюффе не могла. Пусть и нехотя, но она согласилась. Разумеется, сама она влезла в карету сразу за Анной.

-- Пока мы не набрали вам фрейлин, ваша светлость, я буду сопровождать вас.

-- Мне кажется, мадам Трюффе, что за две недели, что мы здесь живем, можно было набрать десяток дворянок для моего сопровождения.

-- Это не так и просто, госпожа герцогиня! – с возмущением заявила мадам. – Пока я нашла только одну даму, мадам Эжбер, она прибудет недели через три. Но постепенно соберу всех, кто необходим. Поймите, на такую службу не берут первых встречных. Дама, определенная вам во фрейлины, должна обладать необходимым набором качеств: быть умна и тактична, набожна, образованна и деликатна, чтобы с честью нести службу.

-- Вы перечислили прекрасные качества, мадам Трюффе. Сколько лет вашей протеже?

-- Не в возрасте дело, ваша светлость…

-- Сколько лет мадам Эжбер?

-- Я точно не знаю… Вы же понимаете, такие подробности не принято обсуждать…

-- Сколько?! – Анна первый раз повысила голос и мадам, пусть и неохотно, ответила:

-- Шестьдесят два или шестьдесят три.