— Не очень-то приятно, что сюда ходит полиция. Что она натворила?

Карл прищурился и окинул его неприветливым взглядом. Наверняка мужик зарабатывает большие деньги на сдаче своих дрянных комнатушек, а ему еще, видишь ли, неприятно!

— Она важный свидетель по одному громкому делу. Так что попрошу вас оказывать ей всяческую поддержку. Понятно?

Мужчина перестал чесать в бороде. Понял ли он? Да он вообще не имеет представления, о чем речь! Ну и ладно. Лишь бы подействовало!

Стучаться им пришлось очень долго, но наконец Тина все же открыла. Вид у нее был совершенно убитый.

В комнате висела та пронзительная вонь, какая бывает, когда подолгу не чистят клетки домашних питомцев. Карл еще слишком хорошо помнил тот период в жизни своего пасынка, когда на его письменном столе днем и ночью спаривались золотистые хомячки. Карл не успел оглянуться, как их количество учетверилось, и эта тенденция получила бы дальнейшее развитие, если бы Йеспер не утратил к ним интерес и животные не начали поедать друг друга. На протяжении нескольких месяцев в доме держалась стойкая вонь, пока Карл не сбыл зверюшек с рук, подарив их дому престарелых.

— У тебя тут, я вижу, крыса, — сказал Карл, наклоняясь к противной твари.

— Его зовут Лассо, и он совсем ручной. Хочешь, я выну его из клетки и дам тебе подержать?

Карл попытался улыбнуться. Подержать? Эту мини-свинушку с голым хвостом? Уж лучше съесть порцию его корма!

И тут он решил показать свой жетон.

Тина взглянула без всякого интереса, однако проковыляла к столу и быстрым жестом, свидетельствующим о многолетнем навыке, прикрыла газеткой шприц и кусочек серебряной фольги. Конечно же героин.

— Говорят, ты знакома с Кимми?

Если бы ее застали с иголкой в вене, или схватили за руку на магазинной краже, или поймали за обслуживанием клиента на виду у всей улицы, Тина бы и бровью не повела. Но от этого вопроса она так и вздрогнула.

Карл отошел к окну — из мансарды видны были облетевшие деревья вокруг озера Святого Йоргена. Это надо же, как наркоманке повезло с видом из окна!

— Она из твоих лучших подруг, Тина? Говорят, вы с ней очень близки.

Высунувшись через подоконник, он посмотрел на прогулочные дорожки вокруг озера. Нормальная девушка, живи она здесь, наверняка несколько раз в неделю делала бы там пробежку — и сейчас кто-то бегал вдоль берега.

Затем Карл перевел взгляд вниз на Гаммель Конгевей. На автобусной остановке стоял человек в светлом пальто и, задрав голову, разглядывал дом. За свою многолетнюю службу Карлу уже доводилось сталкиваться с этим человеком. Его звали Финн Ольбек. В свое время эта тощая тень шастала в участок на Антонигаде, чтобы бесплатно выведать у Карла и его сослуживцев какую-нибудь полезную информацию для своей маленькой детективной конторы. В последний раз Карл видел Ольбека лет пять назад, и прошедшее время не сделало его лучше.

— Тебе знаком вон тот тип внизу в светлом пальто? — спросил Карл. — Ты его раньше видела?

Тина подошла к окну и, глубоко вздохнув, попыталась сфокусировать взгляд на стоящем там человеке.

— Видела какого-то в таком пальто на Центральном вокзале. А кто это?

Отходя от окна, она споткнулась о журнальный столик, и Карлу пришлось ее поддержать.

— Я не знаю, можно ли с тобой говорить, — прогнусавила она. — Что такое натворила Кимми?

Он отвел Тину к кровати, и она хлопнулась на тощий матрас.

«Ладно, попробуем другой подход», — подумал Карл и огляделся в комнате.

В безликой десятиметровой каморке почти ничего не было, кроме клетки с крысой и разбросанного по углам тряпья. Пачки пластиковых пакетов от «Ирмы», кровать с грубым шерстяным одеялом, умывальник с грязной мыльницей и старый холодильник, очень замызганное полотенце да кучка заколок. А еще голые стены и пустой подоконник.

— Тебе хочется отрастить волосы, да? — Карл сверху посмотрел на сидящую Тину. — По-моему, тебе это очень пойдет.

Она инстинктивно поднесла руку к затылку. Значит, он правильно понял, зачем тут заколки.

— Но тебе идет и до плеч, как сейчас. У тебя красивые волосы, Тина.

Она не улыбнулась, но в глазах ее на миг блеснула радость.

— Я бы с удовольствием подержал крысу, но у меня аллергия на грызунов. Очень жаль, но я даже собственную кошку не могу держать на коленях.

После этого Тину можно было брать голыми руками.

— Я люблю эту крыску. Ее зовут Лассо. — Она улыбнулась, хотя улыбку ее уже нельзя было назвать белозубой. — Иногда я зову ее Кимми, но ей я этого не рассказывала. Это из-за крыски меня прозвали Тиной Крысятницей. Но мне даже приятно.

Карл так не думал, но сочувственно кивнул.

— Послушай, Тина, Кимми ничего не натворила. Мы просто разыскиваем ее, потому что одному человеку нужно с ней встретиться.

— Понимаешь, я не знаю, где она живет. — На лице Тины отразилось сомнение. — Но ты скажи мне, как тебя зовут, и я, когда встречу ее, передам что надо.

Карл снова кивнул. За годы противостояния с властями Тина научилась осторожности и не забывает о ней даже в наркотическом опьянении. Достойно восхищения и в то же время сильно мешает делу. Если она все расскажет Кимми, та может окончательно скрыться. Ушла же она от Ассада.

— Вот что, Тина. Скажу тебе откровенно: отец Кимми серьезно болен, а если она узнает, что ее разыскивает полиция, то едва ли решится на встречу. Не могла бы ты просто сказать ей, чтобы позвонила по этому номеру? Не надо говорить про болезнь и полицию. Просто попроси ее позвонить.

Он написал в блокноте свой номер и вручил листок Тине.

— А если она спросит, кто это такой?

— Скажи просто, что ты не знаешь, но что у меня для нее приятная новость.

Веки Тины медленно опустились. Руки расслабленно лежали на коленях.

— Тина, ты меня слышишь?

— Я все сделаю. — Она кивнула, не открывая глаз.

— Это хорошо. Я очень рад, что ты согласилась помочь. А теперь мне пора идти. Я знаю, что на вокзале за Кимми следил какой-то человек. Ты знаешь, кто это был?

Она взглянула на него, не поднимая головы:

— Просто какой-то тип. Он спросил меня, знаю ли я Кимми. Наверное, тоже хотел, чтобы она позвонила отцу.

Спустившись на Гаммель Конгевей, Карл подошел сзади к Ольбеку и крепко схватил за плечо:

— Что ты тут делаешь, старина? Давно не видались, верно?

Глаза Ольбека выражали все, что угодно, но только не радость от нежданной встречи.

— Жду автобуса, — сказал он, отворачиваясь.

— Понятно.

Карл немного постоял, наблюдая за Ольбеком. Странная реакция! Почему он солгал? Почему было прямо не сказать: «Я на работе. Веду слежку». Ведь им обоим известно, какая у него работа. Его ни в чем не обвиняют, и он не обязан говорить, кто его нанял.