— Я звонила и спрашивала. Это значит, что при выкидыше у нее, вероятно, вышла не вся плацента.

— Какой величины бывает плацента в четыре месяца?

Роза пожала плечами. Очевидно, в программу коммерческого училища это не входило.

— И ей не было сделано выскабливания?

— Нет.

— Насколько мне известно, это может привести к фатальным последствиям. С инфекцией органов малого таза шутки плохи. Кроме того, у нее были следы от ударов тупым предметом. Тяжелое сочетание, как мне кажется.

— Поэтому ее и держали в больнице. — Роза кивнула на его стол. — Ты видел тут записку?

Это был желтый самоклеящийся листок — такой малюсенький, что найти его без микроскопа было нереально. «Позвони Ассаду», — было написано на этой бумажке.

— Он звонил полчаса назад. Сказал, что, судя по всему, видел Кимми.

У Карла екнуло в груди.

— Где?

— На Центральном вокзале. Он сказал, чтобы ты позвонил.

— До вокзала всего четыреста метров. — Карл сорвал с вешалки пальто. — Я пошел!

На дворе стоял конец сентября, но народ был одет по-летнему и сиял улыбками. Ну, поднялась температура немного за двадцать градусов — чему тут особенно радоваться? Правильнее было бы поднять голову, посмотреть, как там озоновый слой, и ужаснуться! Карл снял пальто и перекинул его через плечо. Спасибо парниковому эффекту! Не хватало только еще в январе ходить в сандалиях.

Он вынул мобильник, набрал номер Ассада и понял, что батарейка села — второй раз подряд за несколько дней. Чертова игрушка!

Войдя в здание вокзала, Карл осмотрелся, выискивая Ассада в толпе, но напрасно. Затем сделал круг среди моря чемоданов — также безрезультатно. Чертыхаясь, он глянул в сторону вокзального отделения полиции у спуска на Ревентловгаде.

Теперь придется звонить Розе и спрашивать номер Ассада! Он так и слышал ее переливчатый издевательский смех.

Полицейские в отделении не узнали его, так что пришлось показывать жетон.

— Привет! Я Карл Мёрк. У меня отказал мобильник. Не дадите ли позвонить?

Сотрудник, утешавший девочку, которая потеряла свою старшую сестру, махнул рукой в сторону старенького аппарата за барьером. Тысячи дней прошли с тех пор, как сам Карл, работая патрульным, утешал детей. Больно вспоминать!

Он уже начал набирать номер, как вдруг сквозь приоткрытые жалюзи увидел Ассада возле лестницы к туалетам, наполовину заслоненного оживленной толпой гимназистов с рюкзаками. Неказистый, в потертом пальтеце, он стоял и осматривался.

— Спасибо за помощь! — Карл положил трубку и направился в сторону Ассада.

До него было всего метров пять-шесть, но вдруг произошло непредвиденное. За спиной сирийца вынырнул незнакомец и схватил его за плечо — смуглокожий человек лет тридцати, весьма недружелюбно настроенный. Он рывком повернул Ассада к себе и начал выкрикивать ругательства. Карл не понял слов, но выражение лица его помощника не оставляло ни малейших сомнений: слышал он что-то неприятное.

Несколько девочек из числа гимназистов возмущенно посмотрели на них. «Плебеи! Кретины!» — говорили их нарочито презрительные мины.

Вот незнакомец замахнулся, но Ассад ударил первым. Результат впечатлял: незнакомец зашатался и замер; учителя гимназистов зашептались между собой, прикидывая, надо ли вмешиваться.

Но Ассад, не оглядываясь, мертвой хваткой вцепился в противника; тот принялся орать. Группа школьников отошла подальше, и Ассад заметил Карла. Резким движением он отпихнул незнакомца прочь от себя и жестом приказал убираться. Тот кинулся к лестнице на перрон, но Карл все же успел мельком увидеть его лицо: четко очерченные бакенбарды, блестящие волосы. Видный парень, в глазах горит ненависть. С таким не захочешь встретиться на узкой дорожке.

— Что это было? — спросил Карл.

— Так, просто один дурак. — Ассад пожал плечами. — Извини.

— Что ты ему сделал?

— Пустяки, Карл! Забудь! Он просто псих.

Глаза Ассада блестели, взгляд так и рыскал по сторонам. Это был совсем не тот человек, который готовил мятный чай в подвале. Этому Ассаду было что скрывать.

— Расскажешь, из-за чего все это, когда будешь в настроении.

— Да не было ничего! Он живет со мной по соседству. — Ассад улыбнулся, хотя не очень убедительно. — Тебе передали, что я звонил? Ты же знаешь, что твой мобильник совсем сдох?

Карл кивнул.

— Как ты узнал, что видел именно Кимми?

— Какая-то шлюха-наркоманка громко позвала ее по имени.

— Где она теперь?

— Не знаю. Уехала на такси.

— О черт! Ты же поехал за ней?

— Да, но она свернула за угол и там вышла. Когда я снова увидел эту машину, ее там уже не было. Всего на секунду опоздал.

Вот так успех в одну секунду сменяется полным провалом.

— Тот шофер сказал, что получил от нее пятьсот крон. Она запрыгнула в такси и крикнула ему: «Быстро на Гасверкевей. Сдачи не надо».

Пятьсот крон за пятьсот метров! Отчаянный поступок.

— Я, конечно, искал ее. Заходил в магазины, спрашивал, не заметили ли они кого-нибудь. Звонил в парадные.

— Ты взял номер таксиста?

— Да.

— Вызови его для допроса. Тут что-то нечисто.

Ассад кивнул и передал Карлу листок:

— Я знаю имя и адрес той шлюхи-наркоманки. Взял в полицейском отделении. Тина Карлсен, снимает комнату на улице Гаммель Конгевей.

— Молодец, Ассад! Но каким образом тебе удалось узнать это все у полицейских? Кем ты представился?

— Я показал им удостоверение личности от полицейского управления.

— Оно не дает тебе права получать сведения. Ты вольнонаемный.

— Но все-таки получил. Было бы хорошо, если бы мне дали полицейский жетон, как у тебя, Карл, раз ты посылаешь меня на задания.

— Прости, но это невозможно. — Карл покачал головой. — Ты сказал, что в отделении эту женщину знают. Ее задерживали?

— А как же! Много раз! Она им уже вот как надоела — вечно тут шатается и попрошайничает у главного входа.

Карл остановился, глядя на большое здание, прилегающее к театральному пассажу. На первых четырех этажах бесчисленные комнаты анфиладами, на самом верху — мансарды. Нетрудно догадаться, где снимает комнату Тина Карлсен.

Дверь на шестом этаже отворил мужчина с грубым лицом, в изношенном синем халате:

— Тина Карлсен, говоришь? Смотри сам, где она.

Он проводил Карла через площадку в коридор, в который выходило пять-шесть дверей, и, почесывая седоватую бороду, ткнул в сторону одной: