– И сколько же ты с него хочешь слупить?

– Думаю, что миллион зеленых!

– Не хило.

– И я о том же! – радостно подхватил казначей. – Вижу, что ты меня поддерживаешь. Службу он не захочет терять, за такие места, как у него, обеими руками держатся. А миллион баксов он за месяц отобьет!

– Откуда же у него такие деньги возьмутся? Пусть зарплата и генеральская, но она не такая уж большая, чтобы миллионы требовать.

– Ты думаешь, что уголовные дела просто так заводят?

– Основания должны быть.

– Вот и я о том же! Закрывают их тоже не просто так, а за большие деньги. И порой за очень большие деньги! Но это еще не все, у меня есть на примете один бесшабашный депутат, так он вообще отвязной малый! Крышует три металлургических предприятия. Все его криминальные дела тоже зафиксированы на его персональном компьютере. С твоими способностями взломать его не составит большого труда.

– И что потом со всем этим делать? – попытался скрыть иронию Никодим.

– Здесь можно сработать по-крупному. Например, потребовать, чтобы он включил наших людей в совет директоров на каждом предприятии. Полученных денег нам по гроб жизни хватит! А потом присмотреться, что к чему, и со временем просто отжать все эти заводы! Есть еще один серьезный клиент, из прокуратуры. Любит пользоваться услугами мальчиков, его можно по полной раскрутить! Мне тут про него рассказали, что он все свои оргии любит на видеокамеру снимать и хранит все это на компьютере.

– Он недальновиден, – сдержанно заметил Никодим.

– Вот и я о том же! – одобрительно откликнулся Гуревич. – Не знаю, для чего ему это нужно, может, он от этого кайф какой-то получает, когда потом просматривает… Если взломаешь его компьютер, так мы тебе еще сами приплатим. Такого сучонка хочется держать на коротком поводке.

– Вот я только думаю, чего по мелочовке-то работать? Может, сразу атаковать банк и перекачать на счета все деньги?

Аркадий Гуревич внимательно посмотрел на Никодима: не шутит ли тот? Не распознав лукавства, спросил:

– Тоже верно, парень ты с головой… И дело это для тебя не новое. Что для этого нужно?

– Потребуется кое-какая информация по тем банкам, на которые будет атака.

– То, что касается информации, – неожиданно загорелся Аркадий Гуревич, – так я тебе могу предоставить полный расклад. В банках у меня тоже имеются свои люди.

– Очень хорошо, – столь же серьезным тоном продолжил Никодим, – может, потребуется закладку куда-нибудь в комнате положить или жучок поставить в телефон, а потом информацию незаметно снять. Никто даже не поймет, что мы туда проникли.

– А ты молодец, Никодим, – уважительно протянул Слон, – башка у тебя варит в нужном направлении. Подскажешь потом, как лучше все это провернуть?

– Подскажу, не сомневайся. Знаешь, сам хочу вырваться из этой нищеты. Вроде бы работаю по двадцать часов в день, а даже на сигареты порой не хватает. А тут хапну за один раз и съеду куда-нибудь подальше.

– Ты это очень хорошо придумал. Так, когда мы начнем?

– Информацию полную о банке нужно получить. Программу составить.

– А дальше что?

– Дальше созданная программа взломает защиту и прочитает все счета клиентов банка. Нам останется только набирать номера счетов и отправлять деньги в другие банки.

– Сколько тебе на это потребуется?

– Трудно сказать, может, пару дней, а может, немногим побольше.

– Хотелось бы немного побыстрее, – задумчиво проговорил Гуревич, размышляя о чем-то своем.

– Только для этого нужно еще одно обстоятельство.

– Так… Какое же? – заинтересовался Гуревич. – Говори, теперь мы с тобой одна команда. Все, что в моих силах, я сделаю. Знаешь, у меня нюх на серьезные вещи.

– Мне бы сосредоточиться не мешало, тут полный покой нужен. Одиночество, если хочешь.

– Ах вот ты о чем… – Гуревич поднялся с дивана, скрипнув пружинами. – Ладно, я пойду. Ты давай составляй программу, какую там нужно, а потом обговорим более детально. Так когда мне подойти?

– Где-нибудь дня через три.

– Договорились.

– Я у тебя вот что хотел спросить, ты не знаешь, где Жанна? Я к ней заходил на работу, но ее не было.

– Жанна? – пожал плечами Гуревич. – Нет, не знаю, она меня больше не интересует. У меня она не появляется. Исчезла, и все, даже в известность не поставила. Так что ее пришлось уволить, мне прогульщицы не нужны. – Широко улыбнувшись, продолжил: – Ты что, на нее всерьез, что ли, запал? – Никодим нахмурился. – Забудь ее! Найдешь себя другую. Такая, как она, сдаст тебя с потрохами! – Заметив перемену в его настроении, Гуревич сказал: – Не буду тебе мешать, как говорится, буду на связи.

Закрыв за Слоном дверь, Панкратов вернулся к компьютеру. С заставки за ним по-прежнему наблюдал неунывающий Томми Харрисон и, кажется, подсмеивался над его затеей. Они научились понимать друг друга даже без слов. Наверняка приятели Томми удивились бы, увидев у него личную фотографию компьютерного гения. Невольно возник бы вопрос: каким образом ему удалось ее заполучить?

Никодим вновь вошел на сайт банка «Империал» и активизировал закладку, внедренную в операционную память. Закладка представляла собой измененный фрагмент табличного процессора и теперь служила для перехвата паролей и кодов. А вот уже по табличному процессору в случае необходимости можно будет отправить поток вирусов, способных торпедировать систему защиты.

– Пошла, родимая! – стиснул зубы Никодим и дважды щелкнул мышкой.

Он чувствовал себя в Интернете столь же уверенно, как пятилетний малыш во дворовой песочнице.

Виталий не любил Берлин. И поди тут разберись во фрейдовских глубинных мотивах столь неожиданного чувства. Может, это вышло потому, что его прадед сгинул где-то на подступах к Берлину и вместе с другими, такими же невезучими, как и он сам, был похоронен в большой братской могиле. Года три назад он пытался отыскать захоронение, в котором покоился дед, но не получилось. Винить в этом немцев было бы неправильно – в отличие от братьев по социалистическому лагерю они не надругались ни над одним могильным камнем и содержали кладбища в надлежащей чистоте, как если бы под ровными аккуратными холмиками лежали их собственные сограждане. Вероятно, о месте упокоения прадеда он получил неточную информацию и разыскивал его не в том месте. А прадед лежал под другой фамилией, таких случаев тоже немало.

Возможно, нелюбовь к Берлину вытекала из того, что город казался Виталию чрезмерно большим, а сам он, выросший в провинции в небольшом поселке, так и не сумел привыкнуть к таким масштабам и продолжал обожать тихие спокойные районы с небольшими двориками, где каждый человек был на виду. Берлин казался ему шумным, нервным, суетливым и, конечно же, грязным, где едва ли не каждый прохожий норовит швырнуть на асфальт или бумагу от гамбургера, или пустую пачку от сигарет.