* * *

Я задала Марте вопрос, не могла бы я ей чем-либо помочь: рубить капусту, или чистить сельдерей, или что-то еще… Но она и слышать об этом не желала.

– Господин сказал: «Дине надо отдыхать!»

Так что я, сидя на выкрашенной в белый цвет скамье в розовом саду, смотрела ввысь, дышала и ничегошеньки не делала. Но по крайней мере это было лучше, чем сидеть в горнице и тоже ничего не делать. Лето уже наступило, так что самые ранние из роз, начав распускаться, покрылись мелкими бледно-розовыми цветочками.

Этот розарий был на свой лад диковинным садом. Все посаженное там было для красоты, а вовсе не для того, чтобы приносить пользу. Не то что садик матушки, где даже самое мельчайшее, самое маленькое растеньице преследовало какую-то цель: либо нам в пищу, либо для приправы. Или же служить снадобьем против той или иной хвори. Здесь же, по большому счету, росла лишь лаванда, да несколько небольших и низеньких кустиков самшита, да еще розы, розы и снова розы, розы без конца. Живые изгороди из роз, мелкие розочки, крупные розы, вьющиеся и ползучие розы!

Дорожки, усыпанные гравием, были повсюду: они кружили между розами или, вернее, окружали их, одно кольцо дорожек в другом, так что из всего этого образовалась целая сеть запутанных дорожек. Пожалуй, так было задумано, чтобы знатные фру и фрекен прогуливались среди роз, «совершая свой тур» и не выходя вообще за высокие каменные стены розария. Но где же, собственно говоря, были все эти фру и фрекен? В доме я не видела никого, не считая Саши, и я была уверена в том, что она не «по-настоящему» знатная, несмотря на бирюзовые шелковые юбки.

Единственным господином в доме был ныне Вальдраку. Может, ему достался этот дом от прежних владельцев. И во всяком случае, прошло немало времени с тех пор, как знатные фру шествовали по этим извилистым дорожкам, ведь розы росли так густо и дико, что ныне во многих местах трудно было пройти мимо, не разодрав рукав или юбку. Я оглянулась. Непохоже, чтобы кто-то следил за мной из дома. Вальдраку велел отдыхать, но как раз поэтому я могу, пожалуй, пройтись хорошенько и осмотреться.

Я поднялась и расправила полосатую юбку. А затем начала медленно прогуливаться в лабиринте роз, и ни один голос из дома не окликнул и не остановил меня. Чудно! Ведь я знала, что кругом повсюду стены, а сад и вправду не больно велик. Но как только я сделала несколько кругов в запутанной сети дорожек, мне показалось все же, будто дом и стены исчезли, а я бреду в заколдованном лесу роз. Розы были сверху, и розы были повсюду. Блестящие зеленые листья, светло-зеленые гирлянды и красные шипы, а сквозь лесную чащу роз вела лишь узкая тропа, усыпанная белым, похожим на жемчуг гравием.

Я шла по белоснежным тропкам, ходила взад-вперед, делая круги, шла прямо в сердце запутанной сети дорожек. В лесу роз была маленькая прогалина, кругообразная площадка с двумя скамьями и… да что же это вообще? Какая-то статуя? Но я не могла понять, что она собой представляет. Плющ окутал статую, словно многочисленные зеленые щупальца, и сначала я не смогла разглядеть, что это, – верно, какой-то человек. Но это был не взрослый человек. То была статуя девочки, стройной, статной и красивой, но когда я сдвинула листья в сторону, чтобы лучше разглядеть ее лицо, я обнаружила, что у девочки – рожки. Не такие большие, как козьи или коровьи рога, а два маленьких нежных острия, будто мелкие роговые зубцы на голове очень молодого оленя.

На белом каменном личике застыло выражение ужасного отчаяния. И пока я таращилась в глаза каменной девочки, примчавшийся стремглав маленький блестящий жучок сел ей на щечку, и на какой-то миг показалось, что она плачет.

И тут я перепугалась, не знаю почему. Вдруг мне и вправду почудилось, будто зеленый плющ – чудовище, щупальца которого крепко держали и медленно душили ее, и я не в силах была видеть это. Я круто повернулась и стремглав бросилась прочь из самого сердца запутанной сети дорожек.

Ветки роз хватали меня, будто когти. Крепко вцепившись, они продырявили красивую белую блузу Марте, когда я пыталась высвободиться из их цепких объятий. Я знала, что бегать здесь не подобает, и все же не могла остановиться.

Но вот снова мелькнула какая-то зелень, это были не розы, и я остановилась.

То была зеленая дверца. Дверца в каменной стене, почти скрытая побегами розовых цветов. И думаю, я не нашла бы ее, не протискивайся я столь безрассудно сквозь дикие глухие заросли, да еще не обращая внимания на все царапины и дыры от шипов.

Нечто таинственное, нечто запретное витало над этой дверцей. Эта дверь была совсем не для того, чтобы люди ходили через нее туда и сюда. Быть может, она была сработана для того, чтобы тот или иной господин мог тайно войти к знатным дамам туда, где розы раскинули свои сети. Однако же единственное, о чем думала я… эта дверца ведет отсюда…

Я отодвинула веточки роз в сторону. Мои руки уже были сильно исцарапаны. Теперь появились новые царапины, но я едва обратила на них внимание. Дверца! Путь к бегству! Замок – большое тяжелое ржавое кольцо, которое надо повернуть. Оно скрипело и плохо поддавалось, но я упорствовала. Старый запор заскрипел и защелкал, и вот я могла уже отворить дверцу.

За ней открылся небольшой луг со старыми, жесткими, пожелтевшими, пережившими зиму травами, доходившими мне почти до пояса. За лугом виднелся лес. Молчаливый и тесный ельник. А за ним раскинулись горы. Высокогорье!

Мои ноги зашагали сами по себе. Я даже не закрыла за собой дверь. Я переходила вброд высокую траву, мокрую от ночной росы. Мои юбки мигом промокли до нитки и обдавали холодом ноги, а мелкие желтенькие семена трав приклеивались к полосатой ткани платья. Несмотря на это, мне понадобился все лишь миг, чтобы добраться до лесной опушки.

В лесной чаще средь елей царили полумрак и тишина. Мои шаги были почти беззвучны, ведь я шла по толстому ковру бурых еловых игл. Редкие лучи солнца то тут, то там пробивались на дно леса, и казалось, что уже вечер, а вовсе не раннее предполуденное время. В отдалении слышался шум реки и мельничьих колес, а также резкие удары молотов в оружейной. Но меня это словно не касалось. Я ускорила шаг и пустилась бежать. Меня в Дракане больше не было. Я была на пути в Высокогорье. Сколько же потребуется времени, прежде чем Вальдраку станет ясно, что редкая его птичка улетела? Правда, сначала забеспокоится Марте. Она, наверное, начнет искать меня в розарии, быть может, немного покричит. Раньше или позже они отыщут дверцу, а остальное поймут. И тогда Вальдраку уж точно напустит на меня стражников и…

Я круто затормозила. Я уже знала, что сделает Вальдраку. Он пошлет Сандора вниз, в подземелье, за Тависом. А потом убьет Тависа.

Я рухнула на камни в лесной чаще. На какой-то краткий миг я и думать забыла о Тависе. А теперь ловушка снова захлопнулась за мной. Я могла трепыхаться сколько вздумается, но убежать было невозможно. Если я удеру без Тависа, Тавис умрет.

Ноги по-прежнему хотели бежать что есть сил, все дальше и дальше через еловую чащу, как можно дальше от Драканы. Тяжко было возвращаться назад, а еще тяжелее – спешить. Но я должна была вернуться, и вернуться так, чтобы никто не заметил, что меня в доме нет.