– Лена, вспомни меня, пожалуйста, – заметнозаволновалась я. – В прошлый раз я была здесь со своим мужем Аскольдом.

– Ах это ты!

– Я. Лена, прошу тебя, помоги. Я хочу знать правду.

– Я сейчас не могу. Я на работе.

– Пойдем посидим в машине, если тебе нельзя сидеть застоликом с клиентом. Подменись хотя бы на полчаса.

Лена не раздумывая согласилась и предложила мне посидеть всоседнем кафе.

– Я не знаю, с кем я живу, – нарушила я молчание послетого, как мы заказали себе по чашечке кофе. – Сначала мне казалось, чтоАскольд меня любит, но с каждым прожитым с ним днем я убеждаюсь в том, что онникого не любит, кроме себя самого.

– Давно ты с ним живешь?

– Пять лет.

– Моя сестра выдержала меньше. Ее хватило ровно на два года.

Я подумала о том, что настоящей Яны тоже хватило на парулет. Прожив два года с Аскольдом, она сгорела в самолете. Затем я около трехлет лежала в больнице… Живу я в образе Яны с Аскольдом уже второй месяц и чувствую,что настал предел моему терпению.

– А что, у Аскольда штампа в паспорте от предыдущего бракане осталось?

– Нет. Когда мы познакомились, у него был новый паспорт.

– Все понятно. Он даже паспорт уничтожил и скрыл от тебя,что ранее был женат.

– А ты уверена, что это тот Аскольд? – предельноосторожно поинтересовалась я у Лены.

– Конечно, – не раздумывая ответила девушка. – Онже мой так называемый родственник. Как-никак, а муж моей сестры. Он ведь менятоже в прошлый раз узнал, поэтому и орать начал. Видимо, Аскольд думал, что вэтой жизни мы с ним больше никогда не пересечемся. Ведь после того, как Риты нестало, он к ней даже на кладбище не приехал. На похоронах не был. Когда девятьдней исполнилось, на пятнадцать минут заехал пыль в глаза пустить. Затем быстроквартиру продал, в которой они жили. Рита там прописана не была, поэтомуникаких проблем не возникло. Квартиру продал, мобильный поменял и даже нагодовщину смерти жены не приехал. Как ты с этим чудовищем столько живешь?

– Сама не знаю.

– Ты его любишь?

– Нет, – честно ответила я.

– А зачем тогда с ним живешь?

– Просто какое-то идиотское чувство долга. Ты проразбившийся на Мальдивах самолет слышала? Это было три года назад.

– Слышала.

– Я горела в том самолете. Аскольд спасся, а я сильно обгорела.

– Ужас какой, – только и смогла сказать Лена. – Тыхорошо выглядишь для обгоревшего человека.

– Это благодаря Аскольду.

– Что он сделал?

– Я три года лечилась за рубежом. О том, сколько моглостоить это лечение, даже говорить не хочется.

– Могу себе представить…

– Если бы не деньги, меня уже давно в живых не было бы.Аскольд вытащил меня с того света. Положил в клинику и платил за лечение. Врезультате влез в такие долги… Я знаю, что он бабник. Пока я лежала в больнице,он спал с моей лучшей подругой. Только вот чувствую я себя ему обязанной иничего с этим поделать не могу. Разве я могу бросить его с такими долгами? Емусейчас, как никогда, поддержка нужна.

Лена покачала головой и сказала задумчивым голосом:

– Не верится мне, что за эти годы Аскольд изменился в лучшуюсторону. Вправду говорят, что горбатого только могила исправит. Если мужик –дерьмо, то ни одна женщина его не изменит. Как бы она ни пыталась сделать еголучше, он все равно вонять начнет. И от этого никуда не денешься. Уж если Аскольди решил поиграть в благородство, значит, на то есть причина. Если он оставилтебя в живых, значит, ему что-то от тебя нужно.

Лена говорила медленно, стараясь сосредоточить внимание накаждом сказанном ею слове. Я слушала и чувствовала, как от ее слов на моем телепоявляются мурашки.

– Может, у тебя наследство какое есть?

– Я из детского дома.

– Мало ли. Может, кто-то из родственников что-нибудьоставил?

– Нет у меня родственников.

– В любом случае ему что-то от тебя надо.

Лена была абсолютно права. Аскольд оставил меня в живых потой причине, что хотел использовать по назначению. А назначение у меня былоодно – зарабатывание денег путем заказных убийств. Теперь-то я наконец поняла:ни о какой любви и привязанности тут не было и речи.

«И в горе, и в радости», – с болью в сердце вспомнила яслова Аскольда, которые он так любил повторять…

– А этот Аскольд хорошо придумал, что жену себе безродственников и родителей нашел, – принялась рассуждать Лена. – Затебя ведь даже заступиться некому. Знаешь, как он всю Риткину родню ненавидел?Он ее и от родителей, и от меня отлучил.

– Расскажи мне о Рите. Что с ней произошло? Почему тыговорила, что ее убил Аскольд?

Лена сделала глоток кофе, и я увидела, как на ее глазахпоявились слезы.

– Рита была очень славной и хорошей девушкой. Сколько еепомню, она всегда стрельбой увлекалась…

– Чем? – чуть было не упала я со стула.

– Стрельбой, – восторженно произнесла Лена. – Ониведь с Аскольдом где-то в тире познакомились. Аскольд, когда приехал к нашимродителям знакомиться, то прямо так и сказал, что случайно заглянул в тир и былсражен наповал профессиональной стрельбой моей сестры. Конечно, стрельба несамое лучшее занятие для девушки, но Рита стреляла настолько здорово, что дажеродители смирились с ее увлечением. Рита всегда была живой, энергичнойдевушкой, авантюристкой по натуре. Она признавалась мне в том, что в этой жизнией всегда недоставало захватывающих зрелищ и адреналина. Любила ездить настрельбища. Стреляла из пистолетов, гладкоствольных ружей, карабинов. Средиточно таких же увлеченных стрельбой людей она считалась очень перспективнымстрелком. Вот такой жизнерадостной и, можно даже сказать, боевой она была,когда Аскольд ее встретил.

– А что же потом?

Я посмотрела на Лену, вытирающую носовым платком слезы, ипочувствовала, как заныло сердце.