По окончании Второй мировой войны руководство США перешли к осуществлению плана «сдерживания», который заключался, по мысли автора этого понятия, руководителя бюро по планированию внешней политики госдепартамента США Джорджа Фроста Кеннана, в установлении контроля над теми регионами, где могла бы образоваться и консолидироваться геополитическая, экономическая и военная мощь. Из четырех таких регионов – Великобритании, Германии, Японии и СССР – после войны только Советский Союз сохранил свой реальный суверенитет и даже расширил сферу своего влияния, взяв под свою защиту от американской экспансии страны Восточной Европы. «Терпеливое, но твердое и бдительное сдерживание экспансионистских тенденций России» и должно было стать, по Кеннану, краеугольным камнем политики Соединенных Штатов по отношению к Советскому Союзу[157].

Таким образом, отношения между бывшими союзникам и по вопросу дальнейшего устройства мира, сфер влияния, политического устройства государств резко обострились. США уже не скрывали своего враждебного отношения к СССР. Варварская бомбардировка японских городов Хиросима и Нагасаки в августе 1945 г., мгновенно унесшая жизни полумиллиона мирных жителей, была призвана, помимо прочего, продемонстрировать советскому руководству возможности ядерного оружия. Став единственной ядерной державой в мире, США утвердили свое стратегическое превосходство и начали строить планы превентивного удара по СССР. 14 декабря 1945 г. Объединенный комитет военного планирования Англии и США принял директиву № 432D, где были обозначены первые 20 целей для ядерных бомбардировок на территории Советского Союза – крупнейшие города и промышленные центры.

Одновременно в западное общественное мнение насаждался миф о коммунистической угрозе – его глашатаем стал бывший премьер-министр Англии Уинстон Черчилль, 5 марта 1946 г. произнесший перед студентами Уэстминстерского колледжа (Фултон, шт. Миссури) речь о необходимости противостоять Советской России, уже сейчас отгородившей «железным занавесом» от цивилизованного мира страны Центральной и Восточной Европы и не собирающейся ограничивать этим свои «экспансионистские устремления»[158]. 12 марта 1947 г. была провозглашена доктрина Гарри Трумэна, ставившая задачу «отбрасывания коммунизма». Те же задачи преследовала и «Программа восстановления Европы», или «План Маршалла», представлявший собой «военные действия, осуществляемые при помощи экономики, цель которых, с одной стороны – сделать Западную Европу полностью зависимой от Америки, с другой – подорвать влияние СССР в Восточной Европе и подготовить почву для установления американской гегемонии в этом регионе»[159].

4 апреля 1949 г. для обеспечения американского военного преимущества в Евразии был создан агрессивный военный блок НАТО, 19 декабря 1949 г. в США был разработан военный план «Дропшот», предполагавший массированную бомбардировку 100 советских городов с применением 300 атомных бомб и 29 тыс. тонн обычных и последующую оккупацию СССР силами 164 дивизий НАТО.

Американская монополия на ядерное оружие сохранялась только четыре года – в 1949 г. СССР провел первые ядерные испытания и приобрел ядерный суверенитет. Вопрос о превентивной войне против Советского Союза ввиду ее военной невозможности был снят. Американские специалисты констатировали, что помимо «ядерного щита» СССР обладает рядом других важных преимуществ: мощным оборонительным потенциалом, большой территорией, географической близостью к промышленным центрам Западной Европы, идеологической устойчивостью населения, огромным международным влиянием («КПСС – самая эффективная в истории замена морской мощи»)[160]. С этого времени характер противостояния между СССР и США принципиально изменился. США сделали ставку, с одной стороны, на идеологическое, дипломатическое и политическое воздействие, форма которых была, в частности, определена директивами Совета национальной безопасности США NSC 20/1 (18 августа 1948 г.) и NSC 68 (14 апреля 1950 г). Эти документы ставили перед США первостепенные задачи относительно Советского Союза – переход Восточной Европы в сферу американского влияния, расчленение СССР (в первую очередь – отделение республик Прибалтики и Украины) и подрыв изнутри советской системы путем демонстрации моральных и материальных преимуществ американского образа жизни.

В решении этих задач, – подчеркивалось в NSC 20/1, – США не связаны никакими временными ограничениями, главное в нем – не затрагивать напрямую престиж советского правительства, что «автоматически сделало бы войну неизбежной». Средствами реализации этих планов стали антикоммунистическая кампания на Западе, поощрение сепаратистских настроений в национальных республиках СССР, поддержка эмигрантских организаций, ведение открытой психологической войны через прессу, радио «Свобода», «Голос Америки» и т. п., подрывная деятельность различных НГО и НКО.

Долгое время эти действия не имели почти никакого эффекта. В 1940-1950-е гг. мировой авторитет СССР как победителя фашизма был очень высок, никто не верил, что «страна вдов и инвалидов» с наполовину разрушенной экономикой представляет миру реальную угрозу. Однако, благодаря ошибочной политике Хрущева, крайне несдержанного во внешнеполитических заявлениях и фактически спровоцировавшего Карибский кризис (установка наших ракет на Кубе чуть не привела к обмену ядерными ударами между США и СССР), мировая общественность поверила в опасность СССР.

Конгресс США значительно повысил ассигнования на подрывные мероприятия, санкционировал изматывающую для советской экономики гонку вооружений. Значительной поддержкой антисоветских кругов на Западе пользовались т. н. диссиденты (от англ. dissident – раскольник), чья «правозащитная» деятельность была направлена на подрыв морального авторитета СССР. Огромными тиражами в западных странах была издана клеветническая книга Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» (1-е изд. – Париж: YMCA-Press, 1973), в которой в десятки раз завышались данные о репрессиях в период правления Сталина, а СССР представлялся страной-концлагерем, неотличимым от фашистской Германии. Высылка Солженицына из СССР, вручение ему Нобелевской премии, его мировой успех вызвали к жизни новую волну диссидентского движения. Оказалось, что это не опасно, а крайне выгодно.