Я думал, что это одна из компаний Кремниевой долины, занимающаяся созданием компьютерных программ. Может, и каких-то нехороших, но программ. То есть за дверью могли быть только инженеры. А инженеры особых подозрений не вызывают. Все это я и говорил себе, когда постучался в дверь компании, названной кличкой собаки моей умершей подруги.

Нет ответа. Я постучал вновь. Эрин толкнула дверь – она открылась. Мы вошли в комнату, по центру которой стоял большой дубовый стол, заваленный порванной бумагой. Словно кто-то нашел целую гору документов, а потом не поленился все их порвать. Справа от двери две арки вели к лестницам. Одна вела вверх, вторая – вниз, возможно, к гаражу.

– Привет! – крикнул я, шагнув к лестнице на второй этаж. – Есть кто-нибудь дома?

Нет ответа. Я повернулся к Эрин. Она смотрела на лестницу, уходящую вниз. Я начал подниматься. Наверху увидел три двери. Все закрытые. Ближайшая ко мне находилась по левую руку. Интуиция повела меня к ней… а может, едкий запах.

Дверь легко распахнулась. Мой взгляд прежде всего упал на ряд компьютеров, а потом сместился на клетки из плексигласа, как минимум двенадцать, скорее, двадцать, которые стояли одна на другой в четыре этажа. В большинстве была одна крыса, а в некоторых – пять и больше.

Мне потребовалось лишь мгновение, чтобы понять, что все они мертвы. Хотя казалось, что они просто застыли как заколдованные. Жизнь их оборвалась резко, на полувдохе, и здесь уже побывал таксидермист, вытащил все внутренности, набил шкуры, чем положено, и зашил швы.

Причина могла быть только одна: крыс отравили сильным ядом. И моя версия тут же подтвердилась: на столике справа от двери я увидел несколько откупоренных пузырьков со стрихнином, один лежал на боку. Я шагнул к клеткам. В одной, на нижнем этаже, растянулись пять крыс. К стене приклеен листок бумаги с надписью «А6-А10».

К горлу поднялась тошнота. Я закрыл рот и нос подолом рубашки. Если в воздухе могли быть болезнетворные микробы, маска еще никому не мешала. Хотя, возможно, с мерами предосторожности я уже опоздал.

Но кое-что еще подсказывало мне, что крысы умерли не от загадочной болезни: два выбритых пятачка на голове, ближе к затылку. Пятачки выбрили всем крысам, за исключением одной. Мой взгляд зацепился за что-то блестящее в верхней, самой правой клетке. С надписью «Б4» на приклеенной бумажке. У этой крысы, с черной шерстью, к голове крепилось металлическое кольцо. Два черных электрических провода шли от спины из клетки. В этот момент я услышал шуршание.

Развернулся. Как же я раньше не посмотрел в угол?

Еще клетка, с одной крысой. Я подошел к ее плексигласовому домику. A11 еще дышала.

– Все у тебя будет хорошо, малышка, – пообещал я.

Ее тоже отравили, но она выжила, или убийца забыл про нее? Мои навыки в оказании первой помощи на крыс не распространялись. Да и речь шла не о спасении A11. Что здесь делали? Мучили крыс? Проводили эксперименты? И то и другое?

Я вернулся к Б4, черной крысе с металлическим кольцом на голове.

В медицинской школе мне доводилась бывать в исследовательских лабораториях. И в том, что комната эта – лаборатория, сомнений быть не могло. Клетки, крысы, которые являлись источником информации. Какой информации? Что на них изучали? Почему?

– Господи!

На пороге стояла Эрин. Они прижала руки ко рту. Наши взгляды встретились. В ее глазах отразился ужас, который тут же сменился решимостью.

– Натаниэль! Мы должны немедленно уходить!

Я смотрел на нее, не понимая, с чего такая срочность. Потом повернулся и взялся за дверцу клетки.

– Нат, времени нет! – закричала она. – Дом горит!

– Мы можем тут умереть!

Я не видел языков пламени, не чувствовал запаха дыма, вот и не разделял стремления Эрин покинуть это загадочное здание. Потом услышал грохот, треск. Что-то взорвалось в сарае-складе. Пол под нами закачался. Меня бросило влево. Оторвало от клетки. На ногах я не устоял, упал на левое колено.

В дверь ворвался горячий воздух.

– В подвале на полу огромная лужа бензина. – Эрин дернула меня за рукав, потянула к двери.

Подвал. Далекое место. Его отделяли от нас два этажа и три галактики.

– Мне нужна секунда, чтобы понять, что здесь делали.

– Нет, мы должны уходить.

Я зашел за клетки, чтобы посмотреть, куда тянулись провода от головы Б4. Никуда. Они лежали на полу, ни к чему не подсоединенные. Каждый с маленькой биркой. На одной я прочитал «Стим», на второй – «Волна».

Взялся на клетку с Б4, чтобы снять ее. Но понял, что она скреплена с нижней. Мне требовался рычаг, чтобы оторвать одну клетку от другой.

– Черт!

– Уходим! – крикнула Эрин.

Я не отреагировал.

– Дай мне ключи от автомобиля.

– Помоги мне разобраться, что к чему, Эрин.

– Я ухожу. Немедленно.

Эрин с решительным видом стояла у окна, которое выходило на ворота. Поймала мой взгляд, вновь повернулась к окну.

– Смотри!

– Куда?

Она указала за окно.

– Нат!

Новая волна жаркого воздуха поднялась с лестницы. Я посмотрел в окно. Увидел ярко-оранжевые языки пламени.

– Я знаю. Это пороховая бочка. Мне нужна твоя помощь, Эрин.

– Нет!

«Нет» в смысле «не пороховая бочка»? Или – «Нет, помогать тебе не буду?»

– Смотри! Автомобиль выезжает из ворот. Пожалуйста, мы должны уходить. Немедленно! Или ты идешь со мной, или отдай мне ключи от автомобиля и продолжай играть в детектива в одиночку.

Я не ответил. Не мог уйти из этой комнаты, не разобравшись, что к чему. Осточертела та беспомощность, которую я испытывал все последние дни. Чем здесь занимались?

Эрин все указывала в окно. Я видел языки пламени, поднимающиеся выше подоконника. Подошвами ощущал идущий снизу жар. Придвинулся к окну, чтобы посмотреть, что там увидела Эрин. Ничего не увидел. Может, автомобиль что-то заслоняло? Может, он уже скрылся за деревьями?

Поджог.

Эрин.

– Эрин, это ты… – У меня перехватило дыхание. – Ты?..

– Что – я?

Она не слышала, не понимала, прикидывалась, что не понимает?

Я покачал головой. Бессмысленно. В голове все путалось. Не было времени подумать. И в мыслях никакой ясности. Я посмотрел на Эрин. Она перехватила мой взгляд, потом двинулась к двери. Побежала. Но выглядело все, как в замедленной съемке.

Слетела вниз по ступеням.

Я шагнул следом за ней.

Потом развернулся. Хотел еще раз осмотреть комнату, где «Стробэрри лабс» проводила свои эксперименты. Может, сумел бы найти какую-то зацепку. Что-то важное, чтобы потом мои показания не казались голословными.