— Да, с этим трудно спорить — уроки жизни не прогуляешь, не то что уроки в школе.

— Как же хорошо было тогда, до всего этого.

Собеседник опустился на корточки перед Вольским:

— Если ты стоишь лицом к прошлому — значит, ты стоишь спиной к будущему. Не оглядывайся назад — иди только вперед. Прошлое на то и прошлое, что оно в прошлом, а наше будущее еще не написано, потому что зависит от дня сегодняшнего. Жить надо настоящим, даже если это больно и неприятно. Все у тебя получится — люди ведь учатся не по теории, они учатся на ошибках. Жизнь есть и тогда, когда этих ошибок вагон. Какой вывод можно сделать из первого варианта развития событий: свобода в смерти — уход от всего. Каждый из нас свободен! Я не говорю о свободе внешней, я говорю о внутренней свободе — внутри мы свободны! Это исключительно наш выбор, а не выбор нашей судьбы или еще чьей-то. Но свою жизнь надо контролировать, ведь некоторые люди умирают в 25 лет, а в могилу попадают только в 75. Я вижу, что тебе трудно, но жизнь такая; не было бы трудностей и испытаний — не было бы жизни. Вот сейчас ты на распутье и совершенно безосновательно. Ты можешь сомневаться в ком и в чем угодно, но только не в себе. Такой вариант собственной смерти, я вижу, тебе не очень симпатичен. Поэтому есть и другая сторона этого вопроса, и она, наверное, тебя сейчас очень интересует. Представь, что будет, если ты вернешься и продолжишь жить. Здесь далеко не все так сказочно, как ты себе воображаешь. Это не наивный детский мультик все-таки… Ну, вернется к тебе сейчас жизнь: очнешься ты в больнице, терзаемый мучительной болью. Спустя некоторое время ты узнаешь, что твое здоровье окончательно подорвано не только физически, но и морально. Пройдут месяцы восстановления, и в один прекрасный день ты придешь на тренировку, а твое место уже занято другим и в тебе больше не нуждаются, потому что ты отныне серьезно болен — любая мало-мальски тяжелая нагрузка сделает тебя инвалидом окончательно. Да и к тому времени твоей команды уже и существовать не будет. Ты окажешься у разбитого корыта, на выжженной земле, в опустошенной жизни, потому что все, что связывало тебя с хоккеем, отныне ушло в небытие — на это была потрачена вся твоя сознательная жизнь. Хоккей настолько прижился в ней, что вместе с этим несчастным случаем и травмой, которая надолго поселит тебя в больничной палате, от твоего сердца оторвется солидный кусок. И никуда ты не сможешь пойти, не сможешь что-то изменить, заняться другим будешь не в силах, потому что главная цель твоей жизни — хоккей — отныне недоступна, а освободившееся место в кратчайшие сроки трудно заполнить чем-то серьезным. Жизнь без цели опустеет. Тем самым круг замкнется — все вернется к мыслям о смерти. И старуха с косой придет к тебе охотнее и быстрее, чем сейчас. Поверь, последний вариант намного хуже.

— Да, никудышная у меня жизнь, мало чего в ней хорошего: одна серость да уныние. И ведь я же не хотел делать чего-то неправильного… И вот результат моего безрассудства. Зачем тогда жить, если мое жалкое существование и настоящей жизнью назвать трудно? — произнес Вольский.

— Наверняка ты уже понял, что жизнь надо ценить за то, что она есть, а оскорблять и сомневаться в ней никто не имеет ни малейшего права. Потому что это величайший дар, за пренебрежение которым предусмотрены серьезные последствия.

— Это и было моей главной ошибкой — я много сомневался. А всего-то надо было жить, невзирая ни на какие трудности.

— Если не научишься ценить то, что есть — никогда не станешь счастливым. Ценить надо не только что-либо большое и важное, но и самое маленькое и незаметное, — казалось, что Фантом был то за белых, то за красных. — Важно все: каждая мелочь, каждое действие, каждая мысль, каждая минута и секунда прожитого. Совокупность этих мелочей и есть жизнь, и, как видишь, мелочи играют огромную роль в людском существовании, а иногда — в твоем случае — могут сыграть злую шутку с человеком: на них ведь никто не обращает внимания, а они вон что творят… иногда даже убивают. Вся жизнь состоит из мыслей — как из молекул. Имеющие впоследствии огромное значение мысли всегда просты по своей сути. Ведь так просто сослаться на сложность, которая на самом деле коварна, двулична и обманчива. Просят и жалуются слабаки, а сильные терпят, идут и добиваются цели.

— Но ведь в жизни было и хорошее, — понадеялся Илья.

— Это да. Но на фоне мыслей и событий последних месяцев ты сам затмил все хорошее в себе; твое хорошее по сравнению со всем плохим — просто ничто. Надо уметь наслаждаться минутой счастья — второй такой может и не представиться.

— Что ж, поживу — увижу, доживу — узнаю, выживу — учту, — заключил Илья.

— Ага, но к прелестям земной жизни еще необходимо вернуться, так что главная ступень — здесь и сейчас. В твое нынешнее состояние люди впадают именно тогда, когда находятся на перепутье. На данный момент у тебя много мыслей о смерти, поэтому я имею право поддержать и их. Тебе в сотни раз труднее — не всем под силу за несколько минут уговорить себя жить. Многие на этом моменте уже давно концы отдали.

— Я смогу…

— Довольно амбициозное заявление. В тебе-то я не сомневаюсь, но готов ли мир, готовы ли остальные к твоему возвращению?

— Не понял? Я же сознание потерял всего лишь на минуту — к чему им готовиться?

— Ты в этом состоянии можешь проваляться не только минуту, но и день, неделю, год, а то и всю жизнь. Не факт, что все вернется на круги своя.

— Нельзя все вернуть?

— Нет. Твоя жизнь уже не будет прежней. Если ты и попытаешься что-то восстановить, то будет катастрофически трудно. Ты сам завел себя сюда — это твоя битва, твой поединок, ты борешься с самым сильным и коварным противником, который знает о тебе все… С самим собой. Как раньше уже не будет никогда. Все в этом мире тянет тебя в разные стороны: переманивает на свою и опровергает противоположную. И каждый раз мы делаем выбор и идем избранной дорогой к поставленной цели, часто немыслимыми путями соединяя воедино эти противоборствующие стороны и направляя их в нужное