— Росик, немедленно назад!

— Туда нельзя!

— Сынок, там опасно!

Натка успела перехватить шустрого малыша и взять на руки, прежде чем до него добрались перепуганные родственники.

— Уже не опасно, — успокоила она их, передавая улыбающегося во весь рот мальчугана трепещущей от страха мамаше. — Наш следственный эксперимент окончен.

— Благодарю вас, — не спуская с рук ребенка, сделала реверанс девушка. — Вы так добры, госпожа.

— Я так понимаю, это — Росик, а ты Джетитта?

— Да, госпожа.

Натка перевела взгляд на дворецкого:

— Как вы похожи!

— Мы близнецы, госпожа, — почтительно поклонился Бартео.

— Джетитта, передай Росика бабушке и займись ужином для графини и дорогих гостей. У нас сегодня запарка, — строго сказал управляющий, недовольно глядя на дочь. — Прошу прощения, госпожа, за беспокойство.

— Ну, какое ж это беспокойство, — отмахнулась Натка. — Дети — цветы жизни.

— Отлично сказано, — восхитился Клавиус.

— А когда у вас тут ужинают? — облизнулся Клэнси.

— Через час ужин будет готов.

— Еще один прибор для этого господина, — распорядилась Натка, кивнув в сторону воришки. — Ему придется здесь пожить до конца следствия.

— Всенепременно, госпожа, — кивнул управляющий и покосился на обвешанную замками дверь. — Вам удалось попасть внутрь?

— Разумеется, — важно кивнула Натка.

— О! — изумился управляющий.

— Вас это удивляет? — задрала носик Натка.

— Самые сильные маги Андугара не могли туда попасть. Что-нибудь полезное сумели там найти?

— Конечно. — Девица в упор посмотрела на управляющего, после чего перевела взгляд на его сына. — Теперь убийца графа от нас не уйдет. Найдем в самое ближайшее время и обелим Темлана.

— Графиня будет рада это слышать, госпожа, — поклонился дворецкий.

— Где она сейчас? — спросила Натка.

— С бароном и Кровавым Фобом гуляет в парке.

В коридоре появилась сухощавая, седая женщина лет пятидесяти с суровым, властным лицом.

— Клавиус…

— Позвольте вам представить мою жену Лакуссу, — занервничал управляющий.

Дама величественным, прямо-таки королевским кивком поприветствовала Натку и ее друзей и как ни в чем не бывало продолжила:

— Клавиус, из города прибыл посыльный. Срочно требует тебя. Ты бы разобрался с этим отребьем…

— Обязательно, дорогая. Извините, — виновато посмотрел Клавиус. — Срочные дела.

Управляющий подхватил жену под ручку и потащил ее за собой, что-то сердито шипя ей на ухо.

— Позвольте и нам удалиться? — вежливо спросил дворецкий. — Надо отдать ряд распоряжений насчет ужина.

— Удаляйтесь, — милостиво кивнула Натка, — и с ужином поторопитесь. Мы голодные!

— Жази, так нечестно! Дай посмотреть!

— Заклинания такого уровня детям давать нельзя, — отбивался Темлан. — Мы договаривались только на одно из них, и пока я его не найду…

Натка попыталась отнять рукописи старого мага, но силы были не равны. Сиоген, снисходительно улыбаясь, наблюдал со своей кровати за их возней, изредка переводя взгляд на скромно сидящего в углу комнаты воришку.

— Да дай ты ей хотя бы азбуку начинающего мага, — не выдержал, наконец, философ. — Пускай осваивает азы.

— Тазар Ужасный, во избежание ненужных жертв, велел обучать это магическое недоразумение в уединенном месте вдали от города и приказал проследить, чтобы оно не вздумало колдовать, пока досконально не разберется в заклинании.

— Так и сказал? — захихикал Сиоген.

— Так и сказал. И еще добавил, что с ее буйной магией и извращенной фантазией любые непродуманные чары смертельно опасны для окружающих, а я еще жить хочу.

— Заррраза! — отвесила Натка своему учителю затрещину.

В опочивальню «больного» протиснулась Элениэль с деревянным ящиком в руках и пачкой бумаги под мышкой.

— Это еще что такое? — выпучил на нее глаза Сиоген.

— Приказ начальства выполняю, — пропыхтела эльфа, окинула взглядом комнату и затолкала ящик под кровать. — Ты все равно тут без дела лежишь, — сказала она философу. — Вот и посторожишь заодно.

— Ты не ответила на вопрос. Что это такое?

— Ящик для хранения свидетельских показаний, — пояснила Элениэль, выкладывая чистые листы бумаги на стол.

— Будем считать, что это сейф, а ты от него ключик, — хмыкнула Натка.

— Осталось только перья с чернилами добыть и можно приступать к работе, — добавила эльфа, садясь за стол.

Рука воришки невольно дернулась к карману, но замерла на полпути. Однако это движение не укрылось от внимательного взгляда Натки.

— Спер-таки! — возмутилась она. — А ну быстро вывернул карманы, лишенец!

Клэнси тяжко вздохнул, поднялся со стула и выложил на стол чернильницу-непроливайку и перья мага.

— Я случайно.

— Что значит случайно? — грозно спросила Натка.

— За руками не уследил. Они сами за меня сработали.

— Ну и что с ним делать? — расстроился Темлан. — Он же тут столовое серебро начнет воровать. Всех нас опозорит!

— На моей исторической родине ворам руки отрубали, — задумчиво сказала Натка. — Попался в первый раз — правую руку рубят, попался второй раз — левую, попался в третий…

Философ захихикал.

— Ты чего? — насупилась Натка.

— Да вот представил себе, чем он в третий раз воровать будет…

— И кто-то еще тут смеет про мою извращенную фантазию вякать! — разозлилась Натка. — Мужланы!

— Я однажды видела, как эти перья писали сами, — неожиданно сказал Темлан. — Зашла как-то к деду в кабинет. Тихо зашла, так что он меня даже не заметил. Дедушка спиной к столу стоял, в окно смотрел, а перо по бумаге так и летало, так и строчило что-то.

— Ладно, Клэнси, живи пока, — смилостивилась Натка. — Воспитательный процесс оставим на потом.

Девушка взяла из стопки лист бумаги, положила его перед собой, уставилась на остро заточенное гусиное перо и начала импровизировать.

— Ну-ка, перышко, скажи, всю мне правду доложи, мысли мои мудрые на бумаге изложи.

Перо взмыло в воздух, ткнулось заостренным концом в чернильницу и шустро нацарапало на бумаге: «Тёмка дурак».

Эльфа радостно захихикала. Сиоген не удержался, сполз с постели, подобрался к столу и тоже изучил надпись.