Когда Дайрмид вернулся в залу, там вовсю шли приготовления к операции – на столе дымились две большие миски с кипятком, Иона расставляла свечи, а Микаэла проверяла содержимое двух маленьких глиняных сосудов, по-видимому, с целебными маслами.

– Думаю, я нашел то, что нужно, – сказал Дайрмид, протягивая молодой женщине щипцы.

Поблагодарив, Микаэла опустила щипцы в горячую воду, потом смочила два лоскутка маслом и засунула их Ангусу за щеку.

– Это успокоит боль, – пояснила она, достала из миски щипцы и замерла в нерешительности.

Дайрмид наблюдал за ней с удивлением: неужели она растерялась? Странно, до сих пор Микаэла казалась ему очень уверенным в себе врачом… Может быть, она боится, что в таком состоянии старик начнет буянить?

– Когда я лечил раненых, вино было моим первым помощником, – заметил горец. – Пожалуй, Ангусу не повредит еще один глоток.

– Лучше всего было бы положить на больной зуб губку, пропитанную настойкой опия, – вздохнула Микаэла. – Но, к сожалению, весь запас опия остался в моем сундуке вместе с книгами и инструментами.

– Мы не можем ждать возвращения Мунго с вашими вещами, – решительно возразил горец. – Ангус может погибнуть от дурных соков, попадающих в кровь из больного зуба. Так что придется прибегнуть к старому, испытанному средству!

Он подал старику бурдюк, и тот сразу оживился. Однако стоило ему сделать несколько глотков, оживление сменилось оцепенением, глаза Ангуса остекленели, на лице застыла глупая улыбка.

– Кажется, он готов, – заметил Дайрмид, обращаясь к Микаэле. – Вы можете начинать.

Она подошла ближе, но почему-то остановилась. Дайрмид, поддерживавший голову Ангуса, недоумевал – почему она все еще колеблется? Наконец его осенило.

– Вам когда-нибудь доводилось рвать зубы? – спросил он.

– Никогда, – покачала головой Микаэла. – Я ведь не вхожу в гильдию хирургов и брадобреев…

– А мне доводилось. Это очень легко! – подбодрил ее Дайрмид и начал объяснять, что надо делать.

Микаэла слушала его очень внимательно. Когда он закончил, она наклонилась к больному и, наложив щипцы на больной зуб, попыталась его вырвать. С первого раза, однако, ей это не удалось. Она попробовала еще раз, но тоже неудачно. Раскрасневшись от усилий и волнения, Микаэла отбросила упавшие на лицо пряди волос и выпрямилась.

– Чтобы вырвать зуб, нужна сила кузнеца!

– Не обязательно. Попытайтесь еще раз.

Она попыталась – и опять безуспешно.

– Должно быть, у этого зуба слишком длинные корни, – пробормотала Микаэла и, оглянувшись на Дайрмида, в отчаянии воскликнула: – Пожалуйста, помогите! Мне не хватает силы! Если я сломаю зуб, Ангусу будет еще хуже!

– Но моя рука…

– Вы справитесь и одной!

Дайрмид вздохнул. Пожалуй, у него не было выбора.

– Что ж, из нас двоих на роль кузнеца больше подхожу я, – сказал он, беря у нее щипцы. Наложив их, он уперся коленом в стул, на котором сидел несчастный Ангус, потянул что было силы, и через мгновение больной зуб оказался в приготовленной для него чашке.

Обрадованная Микаэла вытерла окровавленный рот старика и положила припарку из лекарственных трав на распухшую десну. Закончив хлопотать возле больного, она подняла глаза на Дайрмида.

– Спасибо за помощь, милорд!

– Не за что. У меня ведь есть некоторый опыт в этом деле…

Микаэла улыбнулась, ее похожий на монашеский платок сбился набок, и она усталым жестом стянула его с головы. Удивительные волосы Микаэлы заструились по плечам и спине, как поток лунного света, и Дайрмид поймал себя на том, что не может оторвать от нее взгляда. В ореоле бледно-золотистых волос, с сияющими глазами она была необыкновенно хороша.

– Спасибо и вам, Иона, – продолжала Микаэла, обращаясь к девушке. – Ваша помощь была очень кстати. Пусть ваш дед останется здесь, в зале, до утра, а вы отправляйтесь спать – вы ведь тоже устали, бедняжка!

Иона принесла со скамьи толстый шерстяной плед, укрыла им захрапевшего Ангуса, быстро собрала со стола миски и, пожелав всем спокойной ночи, вышла. Лишь тогда Микаэла без сил опустилась на скамью и дрожащей рукой пригладила волосы.

– Простите мне мою настойчивость, – проговорила она, – но до сих пор я практически не занималась хирургией. Ибрагиму на операциях обычно помогал мужчина. Кроме того, мой муж считал, что удаление зубов – занятие для цирюльников, а дело врача-женщины – лечить телесные недуги, особенно женские и детские. Так что я новичок в этом ремесле.

– О, вы с честью вышли из трудного испытания! – похвалил ее Дайрмид. – А теперь вам необходимо поскорее подкрепить свои силы.

Он налил в деревянную чашку остатки жидкости из бурдюка и подал ее Микаэле. Едва отпив, она вдруг закашлялась, схватилась рукой за горло, и из ее глаз брызнули слезы. Горец присел на край стола и со снисходительной улыбкой похлопал гостью по спине, помогая восстановить дыхание.

– Хлебное вино – живая вода наших гор! – заметил он. – Но непривычного человека может свалить наповал.

– Да уж, еще один глоток – и я точно не удержусь на ногах, – вздохнула Микаэла, вытирая глаза.

– Зато теперь на ваших щеках снова заиграл румянец! Вам нужно получше отдохнуть, потому что Ангус, как проспится, начнет расхваливать ваше искусство на каждом углу, и у вас отбоя не будет от пациентов.

Микаэла покачала головой:

– Мне придется отсылать их к вам, Даншен, потому что Ангусу помогли вы, а не я. Если бы не вы, бедняга до сих пор мучился бы от боли. Как видите, я вовсе не та всесильная целительница, которую вы ожидали найти… – Она смущенно посмотрела ему в глаза. – Мне очень жаль!

Это кроткое признание в собственном несовершенстве поразило и тронуло его до глубины души. Значит, сомнение в своих силах не чуждо и этой удивительной женщине! Что же касается его собственных сомнений… Благодаря Микаэле он после долгого перерыва все-таки сделал операцию – пусть небольшую, несложную, но требующую и навыка, и известной ловкости! Нет, Микаэла не права: добрая, исцеляющая сила живет в ней! Кто-кто, а Дайрмид верил в ее способности – как данные богом, так и приобретенные в годы учения. Надо только внушить эту уверенность ей самой.

– Удаление зубов – дело нелегкое, зачастую требующее большой физической силы, – произнес он ободряющим тоном. – В целом вы действовали правильно.

– Вовсе нет, без вашей подсказки я не знала бы, что делать.

– Что ж, значит, вы освоили новое для себя ремесло. Теперь вас с полным правом можно записать в гильдию хирургов и брадобреев, – ухмыльнулся он, ероша свои длинные каштановые волосы. – И как член гильдии вы сдерете с меня неплохие деньги, если я попрошу вас меня подстричь!