— У вас нет детей? — сочувственно, но не поворачивая головы, спросила Мелани.

— Нет, девочка.

— Плохо, — отозвалась она. — Ни детей, ни жены. А вы точно никогда никого не теряли?

— Вроде бы нет. Хотя… — Нестор грустно посмотрел на меня. — Видимо, скоро потеряю. Но ведь это не страшно, правда, Мелани, если кого-то потерять? Все же находятся! Рано или поздно. Я правильно понял, Мелани?

Она не ответила.

— Что-то не так, детка? Почему ты молчишь? Я ее обидел, Надин? — тихо спросил он уже меня и еще тише добавил: — То, что она называет словом «там», это на том свете?

— Не совсем, — прошептала я. — Но ты поймешь, когда увидишь ее рисунок. И не отвлекай. Она там!

— Боже мой, Надин! Там? — Он недоверчиво посмотрел на меня, и я очень обрадовалась, что он понял. — Она ведь ребенок!

— Нестор, в творчестве все равны. Она точно такая же, как мы, только маленькая.

— А он точно такой же, как я, только молодой парень. — Он уставился на свои забинтованные руки, поворачивая их, чтобы лучше рассмотреть.

— Нестор, я говорю о творчестве!

— Да ладно, Надин. Слушай, а ты привезла мне туфли?

— Нет. Ты же про обувь ничего не говорил, ты просил только одежду.

Он недовольно закряхтел.

— Я завтра привезу. Или тебе нужно сегодня? Ты собрался выписываться?

— Никуда я не собрался! Что я буду делать дома один с такими руками? — Он обиженно потряс ими. — Ты хоть догадалась вчера полить мои цветы?

— Я сначала не сообразила, потом хотела вернуться, но Луи сказал, что, пока солнце, поливать нельзя, нужно на закате. Мы хотели съездить на закате, но я подумала, что лучше позвонить твоей домработнице и…

— Позвонила?

— Нет, я не знаю ее телефон! Я хотела спросить у тебя!

— Что ж не спрашиваешь? Спросить забыла?

— Скажи.

— Это ты скажи, что тебе наплевать… — Он осекся, потому что скрипнула дверь.

Мелани вздрогнула и обернулась. В палату вошла медсестра с обедом на подносе.

— О, какая красивая у вас дочка, мсье Мориньяк! И как похожа! Покормишь папочку обедом, ангелочек?

Мелани часто заморгала, приоткрыв рот.

— Извините, сестра, придется потрудиться вам самой, — кипя от ревности и возмущения, сказала я и поднялась со стула. — Мы уже уходим! Попрощайся, Мелани, нам пора.

Она прикусила губу, отрицательно замотала головой, хрипловато выдавила:

— Потом… — и отвернулась к окну.

— Мелани! — воскликнула я, но она не реагировала.

— Ишь ты, характер! — сказала сестра, когда я еще раз беспомощно повторила:

— Мелани!

— Оставь ее в покое, Надин, и помоги мне поесть, — сказал Нестор. — Давайте поднос сюда, сестра. Спасибо. Вы свободны.

— Ну и персонал здесь! — прошептала я после ее ухода, отправляя ложку супа ему в рот.

— Прекрасный персонал, — проглотив, отозвался Нестор. — Знаешь, ни одного репортера ко мне не пустили! В сводке происшествий по телевизору, правда, я мелькнул в кадре, но никаких фамилий! Кстати, в прессе обо мне ничего нет?

— Без понятия. Давай ешь, а то остынет.

— Да я знаю, что ты не читаешь газет, но все-таки могла бы и поинтересоваться.

— Ладно, сейчас по дороге в киосках посмотрю, но, думаю, твой агент наверняка в курсе. Неужели до сих пор не позвонил?

— А как? В этой больнице телефоны в палатах не предусмотрены. Устав, как в монастыре! И мобильные отбирают, дабы больные не волновались.

— Слушай, а какую машину ты разбил? Твой «кадиллак» стоит возле твоего дома. Неужели купил и угробил новую?

— Нет, — он поморщился. — Машина чужая.

— Чья?

— Агента по недвижимости. Я ведь хочу купить загородный дом. Присмотрел один приличный. Хотел свозить тебя туда показать. Свежий воздух, природа. Ты же понимаешь!

— Цветочки на балконе? Понимаю. А кто был за рулем?

— Я. В том-то и вся неприятность. Но мой адвокат уже в курсе. Все, Надин, больше не хочу. Второе — тем более! Зачем ты мне про все это напомнила? И так никакого аппетита нет. Сок? Соку еще попью.

— Но зачем в чужой машине ты сел за руль?

— Потому что я терпеть не могу, когда гоняют. Я в первый раз чуть не умер, когда мы туда ездили.

— Поехал бы на своей.

— Все, Надин, хватит. Произошло и произошло. Что там наша чудо-Мелани? Вы бы ехали. Он небось вас заждался.

— Нет, у него дела.

— Все равно. Мелани, детка, ты там скоро?

— Я уже не там, па, сейчас… — отозвалась она мутноватым голосом и мгновение спустя добавила уже нормальным: — Сейчас, сейчас… Все, Нестор, готово!

Это коротенькое словечко «па» заставило меня вздрогнуть. Ясно, что оно вырвалось у Мелани случайно, но ведь вырвалось же! И вполне возможно, что она не заметила, как назвала Нестора «па», ведь она не смутилась, не растерялась. Только бы у Нестора хватило такта не акцентировать на этом внимание! Я же заметила, как он напрягся и как пристально посмотрел на ее склонившуюся у окна фигурку.

— Вот. — Мелани протянула блокнот. — Вам нравится? — спросила она с абсолютной уверенностью в голосе и с выражением на лице точно таким же, как бывает у Нестора на презентациях его книг.

— Потрясающе!.. Надин, но это же невозможно! Ребенок не может рисовать так!

— Я не ребенок, мс… то есть Нестор! И я рисовала при вас. Вы сами видели, в блокноте была чистая бумага!

— Да… но… О Господи! Надин! — Нестор растерянно смотрел то на меня, то на нее, то на рисунок, кашляя, облизывал губы. — Я ничего не понимаю, Надин! Она… она гений!

— Да, — сказала Мелани. — Я знаю. А вы узнаете это место?

— Деревья и клумба больничного сквера, которые видны из моего окна. Но за ними нет моря!

— Море было видно из бабушкиного окна.

— Той бабушки, которая жила в Аркашоне?

— Вы вспомнили?!

Нестор усмехнулся.

— Детка, я никогда не был в Аркашоне. И никогда не знал твою бабушку. Ты сама час назад рассказала про нее.

— Целый час? Мамочка! Пойдем домой. Скажи Нестору, что нам пора. Мы должны приготовить обед для папы.

— Да, Нестор, нам пора, — сказала я.

— Ой, Нестор, вы же не доели! — Мелани всплеснула ручками, только сейчас заметив поднос с тарелками. — Давайте я быстро скормлю вам курицу?

— Давай, гений, скорми, — согласился Нестор и подмигнул мне, видимо, ему понравилось это словечко.