— Что вы хотите этим сказать?

— То, что я не знаю, правдивую он мне историю рассказал или нет; не знаю, почему звонивший Патте мужчина хотел знать, приезжал к нам Maggiore или нет.

— Но он ведь умер?

— Умер.

— Спасибо, что сказали, — кивнула синьорина Элеттра.

Развернувшись, Брунетти отправился за Гриффони.

Кораблестроительные, нефтехимические и другие заводы, обезобразившие пейзаж Маргеры, всегда, еще с той поры, когда он был маленьким мальчиком, вызывали у Брунетти живейший интерес. Примерно два года — Брунетти было с шести до восьми лет — его отец работал складским грузчиком на заводе лакокрасочных материалов и растворителей. Брунетти этот период их жизни всегда вспоминал с нежностью — наконец-то у отца появился стабильный заработок, и он гордился, что содержит семью.

Но потом прокатилась волна забастовок, после которой отца обратно на работу уже не приняли. Жизнь стала совсем другой. Мир и спокойствие покинули их дом. Какое-то время отец поддерживал связь с бывшими коллегами с фабрики, и Брунетти до сих пор хорошо их помнил — их байки о работе, их взаимные подколки, их чувство юмора, грубоватые шуточки и поистине бесконечное терпение, с каким они относились к его непостоянному и взбалмошному папаше.

Они все умерли от рака, как и многие другие, те, кто работал на заводах у берега лагуны, в которой плескались такие манящие и такие опасные волны.

Брунетти не заглядывал в этот промышленный район уже много лет. Впрочем, трубы с облаками дыма над ними давно стали привычным элементом здешнего пейзажа. Иногда Брунетти видел их даже со своего балкона. Его всегда поражала белизна этих искусственных облаков, особенно заметная ночью, когда дым рисует удивительно красивые узоры на бархатном небосклоне. Тогда они казались такими безобидными, такими невинными и чистыми, что Брунетти при виде их в голову всегда приходило одно и то же — снег, крестильные платьица, белоснежные наряды невест. Кости.

За прошедшие годы предпринималось немало попыток закрыть заводы, но все они натыкались на сильнейшее сопротивление со стороны рабочих. А ведь добейся власти своего, все эти рабочие сохранили бы здоровье, а многие и жизнь. Во что мы превратимся, рассуждали они, если не сможем обеспечивать свои семьи? Будем ли мы вправе называть себя мужчинами? Отец Брунетти считал, что нет, и Брунетти только сейчас начал понимать, почему он так думал.

По пути к машине, дожидавшейся их на Пьяццале-Рома, комиссар рассказал Гриффони про звонок Гуарино и телефонный разговор Патты с капитаном, из-за которого они теперь и направлялись в Маргеру. В результате серии маневров, логика которых оставалась целиком на совести водителя, они пересекли дамбу и, развернувшись, двинулись к заводам; к тому времени, когда они подъехали к главным воротам, Брунетти уже успел ввести Гриффони в курс дела.

Из маленькой сторожевой будки слева от ворот вышел мужчина в форме и, махнув рукой, велел им проезжать, причем так спокойно, как будто каждый день видел по десять полицейских машин. Брунетти попросил водителя остановиться возле охранника и спросил, где все остальные. Он велел повернуть им налево, затем ехать прямо, пересечь три моста и за красным зданием повернуть направо. Оттуда, сказал он, уже будут видны машины других полицейских.

Водитель послушно исполнил все его наставления, и как только на перекрестке они свернули за красное здание, стоявшее особняком, и впрямь обнаружили несколько автомобилей, включая «скорую помощь» с включенным проблесковым маячком. Перед машинами толпились люди; они смотрели в другую сторону и не заметили появления Брунетти и Гриффони. Неровно мощенная булыжником дорога пребывала в плачевном состоянии; перед припаркованными автомобилями стояли четыре огромных металлических цистерны из-под нефти, по две с каждой стороны дороги. Стенки их были изъедены ржавчиной; наверху одной из них кто-то вырезал неровный квадрат и, отогнув металл, сделал в цистерне «окно». Или «дверь». Земля казалась заброшенной и безлюдной, повсюду валялись бумажки и полиэтиленовые пакеты. Никакой зелени видно не было.

Водитель затормозил неподалеку от «скорой помощи»; Брунетти и Гриффони выбрались наружу. Теперь их заметили — на шум хлопнувших дверей машины все дружно повернули головы.

Одного из полицейских Брунетти узнал — они как-то работали вместе. Тогда он был лейтенантом. Как же его звали? Рубини? Розато? Наконец Брунетти вспомнил — Рибассо! Видимо, именно Рибассо говорил с ним по телефону, вот почему голос показался ему таким знакомым.

Рядом с Рибассо стоял еще один полицейский в форме и компания из двух мужчин и женщины. По белым хлопчатобумажным костюмам Брунетти узнал в них криминалистов. Возле машины «скорой помощи» курили два санитара. Перед ними на земле лежали свернутые в рулон носилки. Все эти люди с интересом смотрели на Брунетти и Гриффони, шагавших к ним от машины.

Рибассо вышел вперед и протянул Брунетти руку:

— Я так и подумал, что это вы звонили. Но полной уверенности у меня не было. — Он улыбнулся, но от прочих комментариев воздержался.

— Наверное, я по телевизору слишком много фильмов про крутых копов смотрю, — извиняющимся тоном ответил Брунетти, кстати, на дух не выносивший детективные сериалы. Похлопав его по плечу, Рибассо повернулся к Гриффони и поздоровался с ней, назвав по имени. Остальные, вслед за Рибассо, тоже поняли, что за птицы к ним пожаловали, и приветственно им кивнули. Затем, расступившись, пропустили Брунетти и Гриффони вперед.

Тело лежало метрах в трех дальше, ровно в середине квадрата, очерченного красно-белой пластиковой лентой, прикрепленной к тонким металлическим прутьям. Если бы Брунетти не видел убитого Гуарино на фото, с такого расстояния он бы его не узнал. Лицо, лишенное части челюсти, было повернуто в сторону от Брунетти. Кровь, если она и пропитала темное пальто, была не видна. Но вот рубашка не оставляла никаких сомнений.

На брюках в области коленей виднелась засохшая грязь, она же запачкала правое плечо пальто. К подошве правого ботинка пристали какие-то нити, судя по виду синтетические. Подмороженная земля вокруг тела была истоптана, как будто кто-то долго наматывал вокруг круги по своим же следам.

— Он лежит на спине, — заговорил Брунетти.

— Именно, — кивнул Рибассо.

— Откуда его передвинули? — спросил Брунетти.

— Мы не знаем, — ответил Рибассо и, не сдержавшись, добавил: — Эти два идиота тут все вытоптали, прежде чем нам позвонить.

— Что за идиоты? — поинтересовалась Гриффони.

— Те, которые его нашли, — сказал Рибассо, радуясь возможности пожаловаться. — Два мужика ехали мимо на грузовике, везли медные трубы для одного из местных заводов. Заблудились и выехали вон туда. — Рибассо махнул рукой в сторону дороги, откуда приехали Брунетти и Гриффони. — Собирались разворачиваться, но тут заметили, что на земле кто-то лежит, и решили подойти поближе, посмотреть.