Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Меня как хлыстом огрело. Альбунея!
— Ты не хочешь вспоминать, — с горечью произнесла сивилла, всматриваясь в мои глаза, зрачки прорицательницы потемнели, — сама захотела не помнить. А жаль.
Надеюсь, всё переменится. Иди туда, куда идёшь, и мы увидимся ещё не раз.
— Ты сама напускаешь тумана, — усмехнулась я пересохшими губами.
— Да, вельву я зря очернила. Вижу, ты и от неё ничего не хотела узнать, боялась, оттого… А когда человек боится, его дух закрыт, мы не можем сказать ему напрямую. Ведь не воспринятое пророчество всё равно случится, а по пути к нему человек наломает дров из своего же страха и попыток свернуть в сторону.
— Вы же не предсказываете лишь плохое?
— Иногда и хорошее может быть слишком необъятным для человеческого ума, слишком шокирующим. Поэтому я тебе сейчас не говорю прямо, что знаю. Но это случится. И случится совсем скоро. А когда случится, ты поймёшь, Альбунея, и придёшь ко мне.
И тогда мы поговорим уже, как хорошие подруги и единомышленницы.
— Единомышленницы?
— Для меня Школа — мой дом, реальность, которой я служу, которой живу и благодаря которой существую. Я больше не хочу возвратиться в пусть и кратковременное, но забвение. Школа должна процветать и она будет процветать, ибо эта единственная реальность, дающая энергию вашему миру, миру людей. Пока она жива — в вашем мире не будет глобальных войн и самоуничтожения. Наши реальности взаимно хранят друг друга, учат друг друга, дополняют друг друга.
Школа даёт людям возможность открывать знание в себе, выпускать силу наружу и осознавать, что это естественно и нормально. Учеников становится всё больше и больше, и каждый выпуск пополняет ряды новых людей на планете, понимаешь?
Настанет время, когда прекратит своё существование грань между нашими мирами… Но до этого ещё далеко и к этому нужно прийти, и кому-то — привести человечество. А оно пока упорно сопротивляется. Более того, в Школе тоже постоянно происходят сбои и неразбериха. Этому пришло время положить конец… А теперь тебе пора идти, Альбунея. До скорой встречи!
Сивилла отвернулась, бросив мою руку, словно сердясь за что-то, поднялась и зашагала прочь.
Столь резко оборванная тирада привела меня в замешательство. Чем более говорила Герофила, тем более я ощущала нечто непонятное, смутное настолько, что не могла увидеть чётко, глобальное внутри себя, которое очень хотело распрямиться, вырасти, заполнить всё сознание, но пока таилось, распластавшись где-то на дне.
Из груди вырвался сдавленный стон, я поняла, как плохо, как мало ещё знаю саму себя. Захотелось продолжения её слов, казалось, что ещё немного — и постигну ту суть, что не могу никак ухватить… но она уходила. Решительно, непоколебимо. Я поняла, что сивилла специально подвела меня к этой грани, не пробудила до конца неведомое «нечто», потому что это моя задача, только моя.
А ещё я поняла, что очень скоро этот процесс произойдёт. Необратимо двигаюсь к нему, сама не понимая до конца — хочу ли таких перемен. Но размышлять над этим уже поздно, ибо всё это уже ПРОИЗОШЛО, просто я, задержавшись в пути, пока не дошла до искомой точки.
Открыв глаза, долго лежала совершенно расслабленная, почти не дыша, в кромешной темноте и полной тишине, ощущая биение собственного сердца, как будто со стороны. Потом протянула руку и зажгла ночник. Часы показывали половину шестого, рассвет уже скоро, однако во всей квартире сейчас не сплю только я. Села в кровати, подтянула колени к подбородку, уставилась на стену, где красовалась фотография монастыря Миларепы, подаренная Сергеем, и прошептала:
— Милые мои помощники, если я и впрямь была когда-то сивиллой, то почему я захотела взять с собой свои способности и в эту жизни? Неужели ещё тогда не тяготил меня дар? Ведь так непросто быть не такой, как все люди и скрывать это…
И тут же получила ответ:
«Благодаря дару ты и нашла Его, именно для этого перенесла способность прорицать в жизнь эту, чтоб воссоединиться с любимым. Чтоб спасти его сейчас…»
Да, именно для этого. Но что-то есть ещё…
«Есть. И очень скоро ты поймёшь сама».
Закрыла глаза, откинувшись на подушку.
Субботнее утро встретило негромким постукиванием в дверь.
— Алишик… Ты спишь?
— Нет, Пашунь, уже нет, заходи! — ответила сонно и подтянула к груди одеяло.
Павел протиснулся в дверь.
— Разбудил? Вообще-то уже девять и Макс беснуется, хочет репетировать…
— Без репетиций, — покачала головой, — Виолетта уже встала?
— Ни звука не доносилось, похоже, ребята решили тихонько понежиться в кроватке.
Павел впервые допустил в голосе мягкие, сентиментальные нотки, я-то привыкла к его всегдашнему строгому, суховатому тону. Посмотрела заинтересовано.
Поймав мой взгляд, Паша смутился и отвернулся. И я с лёту прочла его мысль о том, что как-то это не совсем правильно: я полуголая под одеялом, приятный полумрак от задёрнутых штор и…его замешательство из-за охватившего моего старого друга неожиданного, непредвиденного желания.
Легко улыбнулась. Конечно, так нельзя. Он всегда тепло ко мне относился, корректно держал дружескую дистанцию, но ведь он — мужчина и, хоть раньше в его мысли я не лазила, по-особому оценивает нашу дружбу.
— Я… пожалуй пойду… — пробурчал Паша, демонстративно заинтересованно разглядываю изображение монастыря, — Алиса с Витом уже на стол накрывают и подарки раскладывают…
— Ага, я сейчас, — кивнула, — помогу.
Паша, коротко глянув на меня, быстро вышел, я же вздохнула и принялась одеваться.
На кухне мы с шутками и прибаутками украсили праздничный стол огромным тортом, о котором накануне позаботился Славик, заварили чай. Подарки сложили рядышком, на тумбочке, туда же водрузила и ноутбук. Почётная миссия будить именинницу досталась, по каким-то общим соображениям, мне.
Подходя к двери, уже знала, что ребята не спят, а вовсю работают за компьютером.
Точнее, за ноутбуком корпела Лета, Серёжка рассматривал ворох бумаг, сидя рядышком, прямо на полу.
— С днём рождения, Летик! — я без стука заглянула в комнату.
— Ой, спасибо… — она смутилась, — ты вспомнила…
— Не просто вспомнила и не только я, а и приготовили тебе сюрприз. Пойдёмте на кухню, ребята!
Серёжка непонимающе глянул — так глубоко погрузился в документы, а потом вернулся в реальность улыбнулся заговорщически.
— На кухню? А что там? — вдруг испугалась Виолетта.
— Куча сладостей и подарков, — «раскололась» я.
Вилка покраснела.
— Я не ожидала, просто нереально как-то…
— А что ты пишешь? — я подошла поближе.
Девушка вдруг закрыла ладошками экран.