– Неужели ты думаешь, что я прощу Жан-Клоду все, что пришлось пережить по его вине?

– Простишь, – со вздохом ответил Куинси. – Когда любишь, недолго помнишь обиду.

– Боже мой, Куинси! Ты называешь любовью девчоночье увлечение! Я стала женщиной в твоих объятиях, что бы ни было до тебя! И кого же мне любить женской любовью, как не мужчину, с которым я познала рай?

– Что ты сказала?

– Что нет ничего странного в том, чтобы ответить любовью на любовь!

– Ты не понимаешь, как мучаешь меня! Мне не нужно жалости!

– Послушай, Куинси! Ты прав, в юности я не обращала на тебя внимания. Когда мы встретились снова, все изменилось, я была уже взрослой. Тогда, на постоялом дворе, я тебя не узнала, но ощутила нечто особенное… какое-то томление, тягу, словно душа моя узнала тебя вопреки разуму. И это повторилось позже, когда я оказалась в объятиях Лиса. Быть может, я любила тебя уже тогда, когда думала, что влюблена в Жан-Клода.

– Я не хочу этого слышать! Не хочу тешить себя несбыточной надеждой!

– Но почему?

– Потому что мы не пара, Жанетта. Тебе нужен человек знатный, а я…

– Перестань! Откуда тебе знать, что мне нужно? – Она робко потянулась и положила руку ему между ног. – Я хочу тебя. Видишь?

И так как Куинси все еще хмурился, Жанетта потянула его на постель, опустилась сверху и принялась поддразнивать, прикасаясь губами к губам и отстраняясь при первой же попытке к поцелую. Игра всерьез взволновала ее, и она начала целовать его подбородок, шею и все тело, спускаясь ниже и ниже. Это не продлилось долго, Куинси опрокинул ее на спину. Ее заново поразила его дикая, почти звериная страсть, приносившая ей такое несказанное наслаждение. Она не могла поверить, что и сама способна на подобное. Как и в первый раз, она чуть не лишилась чувств в момент экстаза.

– Так не пойдет, – сказал Куинси позже, когда они отдыхали в объятиях друг друга. – Совсем недавно я отдал бы все, чтобы услышать ох тебя признание в любви, но вдруг оказалось, что все не так просто. Ты понятия не имеешь, кто я и чем занят. Ты знаешь, что я выступаю под прозвищем Лис, но не знаешь почему. Я не могу дать тебе ни дома, ни покоя, ни семьи – ничего из того, что нужно женщине. Словом, я совсем не подхожу тебе.

– Нет, подходишь! – возразила она, крепче прижимаясь к нему.

– Моя жизнь – это история мальчишки, который рос с клеймом отщепенца, потому что не был зачат в законном браке, и, в конце концов, вырос в человека жестокого и озлобленного, У него не было ни имени, ни имущества – ничего, что можно передать своим детям. К счастью, он понял, что кое-кому живется и похуже, и вместо того, чтобы лелеять обиду на жизнь, стал помогать другим. Более того, он бросил вызов порядку, который едва не сломал его. Скоро этот порядок рухнет, придет другой, лучший, и тогда каждый будет иметь права, каждый станет сам себе хозяином!

Жанетта слушала его и краснела от стыда за то, как носилась со своими чувствами и как мало интересовалась чувствами других.

– Но есть одна загвоздка, – продолжал Куинси печально. – Что бы ни совершил этот отщепенец, чего бы ни добился, он несчастлив, потому что носит в себе давнюю боль. Носит с тех пор, как отдал свое сердце девушке с глазами цвета аметиста.

Вместо слов Жанетта поцеловала его во влажное плечо.

– Да, я любил тебя еще тогда, когда ты была совсем девчонкой, но мне и в голову не приходило, что у этой любви есть будущее. Ты всегда была этакой маленькой аристократкой, прямо-таки созданной для Жан-Клода. И, я думаю, ты не так уж изменилась. Твое место в своем кругу, от которого я далек, а тебе лучше держаться подальше от людей, с которыми я имею дело. Близится смута. Я хочу, чтобы ты была в надежных руках. Со мной тебе оставаться небезопасно.

– И чьи же руки ты считаешь надежными? Алена? Жан-Клода? – спросила девушка с горькой иронией.

– Нет, конечно! Мне невыносимо даже представить тебя в объятиях любого из них. За то, что они прикасались к тебе, я бы без колебаний убил их – особенно де Виньи. Я знаю от Жан-Клода, что он принудил тебя принадлежать ему.

– Значит, ты думаешь, что я с готовностью бросилась в объятия Жан-Клода?

– Я не хочу об этом думать! – отрезал Куинси, отводя взгляд.

– В какой-то мере и он принудил меня. Я ведь… понимаешь, я не испытывала желания, Куинси… только в твоих объятиях…

Слова вырвались сами собой, но они были чистой правдой.

– Я думал, ты была счастлива подарить себя Жан-Клоду.

– Можешь не верить мне, но с ним я думала о разбойнике в плаще и маске!

Куинси привлек девушку к себе и долго не отрывался от ее губ.

– Что же нам теперь делать? – произнес он наконец.

– Быть вместе!

– Невозможно! – воскликнул он с невыразимым сожалением. – Грядет кровопролитие! Но даже если обойдется без крови, за Лисом охотится сам интендант, не говоря уже о де Бомоне. Мы не можем быть вместе – и точка! Я не хочу, чтобы ты пострадала.

– Значит, ты предпочитаешь, чтобы я стала женой де Виньи?

– Нет! Но и оставаться рядом со мной ты не должна. Марсель напоминает пороховую бочку, и вот-вот последует такой взрыв, что все полетит в преисподнюю.

– Тогда у меня нет другого выхода, кроме как вернуться в замок отчима и пойти к венцу.

– Что за положение! Я не хочу, чтобы ты досталась другому, и не могу оставить при себе!

– Позволь мне найти выход. Увидишь, я не буду тебе обузой.

– Я не могу вовлечь тебя в свою жизнь. Это слишком опасно.

– Ты уже вовлек меня. Разве нет? – засмеялась Жанетта.

– Пока ты ничего не знаешь, ты не представляешь ни ценности для моих врагов, ни угрозы для нашего дела. Сегодня тебе придется остаться здесь, с Марго. Как только она вернется, я уеду. Нужно уладить это Дело с Жан-Клодом.

– Лис?

– Да. Здесь ты в полной безопасности. Об этом доме знают немногие, и притом в тех кругах, где мой брат никогда не вращался. Позже я увезу тебя из Марселя.

– Берегись Жан-Клода, он…

– Я знаю, каков он. Но ведь и Лис – не простак, верно?

– Я буду тревожиться.

– Если будешь со мной, тебе придется тревожиться слишком часто.

Взгляд черных глаз стал мягким, ласковым, и Жанетта вдруг поняла, что таилось в их глубине все это время. Любовь. Она надеялась, что ответная любовь светится сейчас и в ее глазах тоже.

– И таким образом уже сегодня ночью Лис окажется в наших руках! – торжествующе закончил Жан-Клод, хотя глаза его при этом оставались холодными. – Превосходно! Выпьем за это!

Маркиз де Бомон сделал широкий жест в сторону графинчика с любимым напитком и поднял свой стакан салютуя предстоящей удаче. Отпив немного, он с минуту наслаждался огненным привкусом коньяка на языке, потом, вдруг сдвинул брови.