На гребне утеса, густо поросшего лесом, всадники сбились в группу. С утеса был хорошо виден краешек солнечного диска, поднимавшийся над туманной линией горизонта.

– Отлично проделано, ребята, – похвалил Куинси. Разбойники ответили нестройным хором одобрительных возгласов.

– Пора бы им понять, что легче поймать ветер, – заметил он и присоединился к дружному смеху. – А теперь самое время разойтись и замести следы. Скоро восход. До встречи, друзья!

Не успела Жанетта и глазом моргнуть, как всадники исчезли, словно слились с окружающей растительностью. На поляну опустилась тишина.

– Поехали, – сказал Куинси, трогая жеребца. – В самом деле, скоро взойдет солнце.

– Я только… – начала девушка, надеясь получить ответ хоть на один из десятка вопросов, что крутились у нее в голове.

– Не сейчас! – отрезал Куинси. Пришлось отложить расспросы до более подходящего момента.

Некоторое время они ехали вниз по лесистому склону, то и дело пригибаясь, чтобы низко нависающие ветви не поцарапали им лицо. Лес становился все гуще, пока тропа не сузилась так, что приходилось одной рукой придерживать шляпу, чтобы ее не сбило. Вскоре они поднялись на невысокий холм, с которого можно было видеть город. Розовый свет зари придавал ему мистический вид, воды гавани искрились и казались кристально чистыми.

Жанетта невольно вспомнила свое первое знакомство с Марселем. «Что за странное, волнующее, завораживающее место», – думала она. Она робко посмотрела на Куинси.

– Ты умеешь чистить лошадей? – спросил он.

– Видела, как это делается, – неохотно ответила Жанетта, похоже, этой долгой ночи конца не предвиделось.

– Потерпи еще немного. Для начала тебе придется пройтись.

Жанетта не поняла. Куинси спрыгнул с седла, помог ей спешиться и ласковым толчком заставил сделать несколько шагов. Ноги ее словно задеревенели в полусогнутом положении, и она чуть не упала навзничь.

– Ничего, привыкнешь, – ободрил Куинси.

Пока она ходила, стараясь размять окаменевшие мышцы, он принес охапку палой листвы. Немного позже и Жанетта принялась растирать свою лошадь пригоршней листьев, счищая с влажных боков хлопья пены. Это было трудоемкое и малоприятное занятие. К счастью, перчатки защищали нежные руки от едкого конского пота.

Наконец с чисткой было покончено, и всадники снова оказались в седлах. Солнце заливало Марсель своими яркими лучами. У городских ворот отчаянно зевал часовой, он не обратил на ранних проезжих никакого внимания. Миновав его, Куинси повернул жеребца к портовым трущобам. Жанетта сразу начала нервно оглядываться по сторонам, недоумевая, почему её спутник выбрал это направление. Кругом потянулись невероятно ветхие лачуги, по сравнению с которыми ее последнее прибежище казалось дворцом. Когда Куинси нырнул в узкий темный проем между двумя полуразвалившимися халупами, она едва не осадила лошадь, но все же поехала следом.

Ворота им открыла женщина лет пятидесяти, опрятная и строгая, в черном платье и переднике. За воротами оказался совсем другой мир! Она увидела ухоженный цветник, а посередине двора возвышался небольшой уютный домик!

– Это еще что за новости? – спросила экономка, всплеснув руками при виде Жанетты. – Никогда не знаешь, чего ждать! Кто, скажите на милость, этот пострел?

– Только не сердитесь, мадам Марго, – со смешком предостерег Куинси.

– Как это не сердиться? Лошади в цветнике! Немедленно отведите их в стойло!

– Хорошо-хорошо, – примирительно произнес Куинси, подмигнув Жанетте. – А нам срочно нужно вымыться.

– Само собой! От вас двоих несет хуже, чем от ваших лошадей!

– К слову сказать, это не пострел, а юная леди. Куинси сдернул с головы девушки шляпу, и волна золотисто-рыжих волос скользнула на плечи.

– Ах! – воскликнула экономка и погрозила ему пальцем. – Экий вы проказник!

– Познакомьтесь, ее зовут Жанетта. Мадемуазель Жанетта де Лафайет. Ей нужно на время где-то укрыться. Как по-вашему, здесь ей будет удобно?

– Рада познакомиться, мадемуазель, – степенно произнесла экономка. – Не вижу, почему бы вам не было здесь удобно. Я умею принимать гостей. Вы двое займитесь лошадьми, а я приготовлю воду для мытья.

Жанетта заметила, что на лице Куинси появилось выражение покоя и довольства. Очевидно, он чувствовал себя здесь как дома. Возможно, здесь и был его дом. Эта мысль почему-то поразила девушку.

Дорожка через цветник привела их к красивой решетчатой двери, за которой виднелись пустые стойла. Конюшня блистала чистотой и выглядела не хуже, чем в любом замке, разве что была значительно меньших размеров. Хотя Куинси и был склонен к уединению, он ценил комфорт. В жалких портовых трущобах он сумел устроить убежище в соответствии со своими вкусами и потребностями, о котором знали, должно быть, лишь самые близкие его друзья. Выходит, и она теперь принадлежала к ним.

Тем временем Куинси протянул ей пару скребниц. У Жанетты вырвался протестующий возглас.

– Лошадки хорошо поработали и заслуживают награды.

Пришлось подчиниться. Делая круговые движения скребницей по лошадиному крупу, девушка с каждой минутой все больше погружалась в пучину уныния. Однако все когда-нибудь кончается. Как только лошадям был засыпан корм, Куинси вывел Жанетту из конюшни, и они снова оказались в цветнике. Это не был розарий, как в большинстве домов знати, здесь был настоящий сад. Декоративный папоротник перемежался с поздними цветами, в крохотном бассейне мелькали рыбки, и все это казалось кусочком рая среди марсельских трущоб.

У задней двери дома Куинси внезапно обернулся, подхватил Жанетту на руки и перенес через порог. Они оказались в узком и длинном помещении. Высокие стрельчатые окна, все до одного выходившие в сад, были приоткрыты, и ветерок колебал тонкие занавески. Витая лестница вела наверх, от нее шел коридор к дверям комнат. Куинси открыл одну из них, и они с Жанеттой вошли внутрь. Похоже было, что комната обставлена мужчиной, – возможно, потому, что в ней недоставало безделушек, мебель была хоть и удобная, но лишь самая необходимая. Однако именно это создавало эффект простора, здесь легко дышалось.

Из коридора заглянула Марго и приветливо улыбнулась Жанетте:

– Ванны ждут. Я покажу мадемуазель ее комнату.

– Я с вами, – быстро сказал Куинси, и так как экономка нахмурилась, объяснил: – Мне все равно нужно наверх.

Жанетта заключила, что для Марго соблюдение приличий – это главное и она не позволит их нарушать. На втором этаже ей сразу бросилась в глаза приоткрытая дверь спальни, где преобладали темные тона и полированное дерево. Она направилась было туда, но сообразила, что это комната хозяина дома, и смущенно попятилась.

– Нравится? – спросил Куинси, заметив ее интерес.

– Очень.

– Мы можем поменяться: ты поселишься в этой, а я займу ту, что приготовлена для тебя.