— Накорми меня, — попросил он. Ее лицо вспыхнуло, и она растерянно опустила глаза, пытаясь взять себя в руки. Это было невероятно! Не могла же она выдать проснувшееся в ней чувство, когда он лежал без сознания и она не боялась, что он услышит ее? Тогда почему его черные глаза, выразительные и почти угрожающие, стараются проникнуть в тайные уголки ее души?

Она глубоко вздохнула и взяла ложку. Рука дрожала, и Сабрине пришлось собрать всю свою волю, чтобы подавить эту дрожь. Она поднесла ложку с бульоном к его рту, но он не разжал губ, и она удивленно посмотрела на него.

Его взгляд обжег ее, и она чуть не пролила бульон.

— Открой рот, — спокойно и настойчиво произнесла она, скрывая волнение.

— С удовольствием.

Она влила бульон ему в рот, и он, не спуская с нее глаз, проглотил его. За первой ложкой последовала вторая. Суповая чашка постепенно пустела, ее волнение возрастало. Она избегала смотреть ему в глаза, но было невозможно кормить его, не глядя на его губы. Полные, чувственные, они не просто раскрывались навстречу ложке, но вбирали ее ласкающим, осторожным движением. Она завороженно смотрела на эти губы, вспоминая, как они прикасались к ее губам, как целовали ее шею и грудь, вновь ощущая сладкую боль от этих поцелуев.

— Я поел.

— Что? — Она оторвала взгляд от его губ и посмотрела на пустую чашку. Как это она не заметила? — Я принесу тебе еще, или хочешь что-нибудь другое?

— Я бы предпочел что-нибудь другое.

В его голосе она услышала страстные нотки. Она вздрогнула от радости и страха. Расправив плечи и подняв голову, смело взглянула на него.

— Что же ты хочешь?

Он протянул руку и взял ее за подбородок. Осторожно потянул ее к себе, пока их губы не соприкоснулись в легком, как дуновение ветерка, поцелуе. Он нежно провел горячими и гладкими как шелк губами по ее губам.

Ее глаза закрылись, и она раскрыла губы. Прильнула к нему, ожидая большего, чем этот намек, это слабое обещание продолжения этих ласк. Николас резко отстранился от нее и испытующе посмотрел ей в глаза:

— Сабрина, я хочу знать…

В его горящих глазах она увидела немой вопрос, он смутился. Ее обострившиеся чувства помогли ей понять его. Он хотел убедиться, что их желания совпадают. Этот человек, который, как она знала, берет от женщины все, что хочет, явно интересовался ее чувствами. Это было так на него непохоже, что привело ее в восхищение. Она поняла, что где-то в самых дальних уголках своего сердца он был к ней неравнодушен. И если он уже неравнодушен, то наступит день, когда он полюбит ее.

— Если тебя беспокоит нарушение одного из условий нашего брака… — она пожала плечами, — то я переоценила право на личную жизнь.

Он некоторое время смотрел на нее, словно не понимая смысла сказанного. Затем его лицо прояснилось. Одним движением руки он сбросил поднос на пол, раздался звон металла и разбитой посуды. Другой рукой он обнял и, притянув к себе, крепко прижал ее грудь к своей обнаженной груди. Одеяло покрывало его лишь до пояса, но и через одеяло и свою одежду она почувствовала его возбуждение.

Сабрина ахнула и посмотрела ему в глаза.

— А как же твоя голова? Разве она не болит?

— По-моему, другая боль заглушила ее, — усмехнулся он, поцеловав ее шею. — От этой боли можно избавиться самым приятным способом.

Забыв обо всем, она обхватила его шею руками, и их губы слились в жарком поцелуе. Страсть проснулась, неукротимая и ненасытная. Она отвечала на его ласки, покоряясь не ему, а лишь собственной воле и желанию. Его губы впивались в нее, заставляя уступить, признать поражение.

Он приподнял ее, и она оказалась сидящей на нем верхом. Нетерпеливой рукой он стянул с нее мужскую рубашку и с жадностью обхватил руками ее обнажившееся тело чуть ниже грудей. Взяв в ладони ее груди, он стал массировать налившиеся от сжигавшего ее желания соски. Она громко застонала, откинув назад голову.

— Николас! — задыхаясь, простонала она, уронив голову на грудь.

Одним быстрым движением он повернулся, сел лицом к ней и начал ласкать ее обнаженные груди губами, языком, покусывая их зубами, пока ей не стало казаться, что эта утонченная пытка сведет ее с ума. Внезапно, не выпуская ее из своих объятий, он перевернулся, и теперь она оказалась лежащей под ним. Подняв на него глаза, она увидела в яростном взгляде его черных глаз отражение собственного изумления, страсти и нетерпения. Она запустила пальцы в его густые темные волосы и, притянув его голову к своим губам, погрузилась в глубокое море эротического наслаждения.

Его руки, губы, язык не пропускали ни одного уголка ее тела, спускаясь от груди все ниже и ниже. Он просунул руку между ее ног и почувствовал жар таинственного места, все еще скрытого под ее бриджами. Сквозь ее одежду он прикоснулся к этому пылавшему очагу, трепещущему от желания.

Николас нащупал пояс туго натянутых на плоский живот бриджей и пытался развязать шнуровку. Сабрина напряглась, возбужденная жаром его тела, прижимавшегося к ней. Она ухватила его за плечи, стремясь сохранить это ощущение, и желание как пружина все туже и туже сжималось внутри ее.

— Сабрина, — прошептал он.

— О Боже, Николас, пожалуйста!

Почему он не овладеет ею прямо сейчас? Зачем он продолжает эту сладкую невыносимую пытку? Она чуть не разрыдалась от мучительного желания, жажды его близости, угрожавшей свести ее с ума.

— Я не могу развязать эту чертову штуку.

— Что? — Она почти не понимала его слов.

— Эти чертовы штаны. — Он схватился за голову и сердито посмотрел на нее. — Мне никогда еще не приходилось снимать с кого-нибудь штаны, и, боюсь, я затянул узел.

Он наклонился, чтобы рассмотреть узлы. Его близости было достаточно, чтобы Сабрину охватила дрожь. Он покачал головой:

— Сабрина, я не знаю…

— Николас, за последний день я многое поняла. Это не просто минута слепой страсти. — Она схватила его за плечо. — Я не легко отдаю себя. У меня была возможность, но я не ложилась в постель с мужчиной… тринадцать лет. — Она опустила глаза, затем настойчиво потребовала: — А теперь сними с меня эти проклятые штаны!

Чудовищность ее признания, казалось, поразила его решимость блеснула в глазах. Спустив ноги на пол, он в два прыжка подбежал к своим вещам и начал что-то искать в мешке.

Несмотря на свое разочарование, она заметила мощь его обнаженного тела. Бронзовая кожа блестела. Ноги длинные и сухощавые. На спине выступали мускулы, и в Сабрине снова вспыхнуло желание. Она сжала кулаки, закрыла глаза и открыла их, когда он неожиданно, подхватив ее под локоть, рывком поставил на ноги.

— Это твой последний шанс. — В его черных глазах она заметила блеск обещания и страсти. — Ты доверяешь мне?