Между ними и фермой был еще один забор. Когда они по очереди преодолели его – дверь открылась, и наружу хлынул свет. Они едва успели посмотреть вниз, чтобы не засветить очки ночного видения.

– Мук ду обстановк?

– Обстановка дикду.

Они едва не пропустили чеченца – он скрывался за поленницей дров.

Тот чеченец, что вышел – пошел назад, прошел мимо них в двух шагах. Серж отпустил его на несколько шагов – послышалось едва заметное падение чего-то тяжелого.

Она целилась во второго. В последний момент решила пожалеть – хотя жалости он не заслуживал – и выстрелила из Тазера. Тазер – спецсредство, используемое в американских тюрьмах, не простой электрошокер. Чеченец упал, но так как возле фермы была трава – упал он негромко.

Серж скользнул мимо, схватил его за ноги и потащил от света во тьму.

Она скользнула к двери – порождение ночи, она двигалась легко, как банши.

Третий чеченец что-то заподозрил – но как действовать он не знал. Послышались шаги, дверь открылась…

– Ваха? Адам? Шу ма дадай!?32

И осекся, увидев ствол.

– Тихо… Брось ствол.

Ствол упал на порог. Это был автомат, кажется югославский.

– Даже не дыши!

– Я… ничего не делал!.. Мы здесь за деньги! Не стреляй!

Парня затрясло от страха… она вдруг поняла, почему. Она с ним разговаривала по-русски – и он подумал, что русские пришли за ним.

Появившийся из темноты Серж – без лишних разговоров снес чеченца с ног, и она первой ворвалась в дом…

* * *

Камаль вернулся в город и направился к дяде Исе. Тот уже отошел и был в хорошем для него настроении.

– На ферме все хорошо, Иса эфенди, – сказал он, заходя в кабинет, где дядя Иса подсчитывал выручку и вел бухгалтерию.

– Сядь.

Иса послушно сел.

– Помнишь, того адвоката, да?

– За которым мы следили?

– Ну, да. Так вот, его надо покалечить. Ноги перебить… чтобы в больницу попал, месяца на два – на три. Но не убивать. Понял?

– Понял, дядя Иса, сделаю.

– Кого возьмешь?

– Да кого и обычно. Ахмада и Нуруддина.

– Сделаешь, получишь двадцать.

Это было много, больше чем обычно.

– Сколько им дать, решай сам. Но не убивать. Убьете – выпутываться сам будешь.

– Понял, дядя Иса.

Камаль поднялся, но дядя Иса остановил его.

– Камаль… Тот русский… Забудь, что видел его, а если встретишь на улице, перейди на другую сторону. А лучше беги без оглядки. У этого русского нет ни Аллаха, ни христианского Бога в душе, ничего, одна чернота. То, что он тебя запомнил – это очень плохо. Моли Аллаха, чтобы забыл. Иначе рано или поздно он придет и за тобой. Все, иди.

* * *

Найти своих корешей и подельников не было проблемой – они все тусовались в одном и том же месте, тренажерном зале на Принс-стрит. Погрузившись в купленный по дешевке, удобный фургон, где даже кровати были, они поехали на место.

– Короче, – Камаль припарковался, и взял из-под сидения загнутый кусок арматурины, удобный, чтобы и носить его под курткой, и использовать как кастет в драке и как короткую дубинку, – того адвоката надо помять, но не убивать. Ахмад, сломаешь его ноги. И еще попинаем. Но по голове не бить! Если убьем, старшие сами нас замочат. Ни в коем случае не убивать, поняли? Так старшие сказали.

– Да все мы поняли! – сказал Ахмад

– А тебя отдельно касается! – вспылил Камаль. – Помнишь, как того негра били!? Только попробуй еще так сделать.

– Я-то откуда знал, что он такой слабый…

– Ладно, я сказал, все услышали. Пошли.

Они вышли из фургона, и пошли по улице – молодые, наглые, опасные, как обрез охотничьего ружья, совершенно чужие на этих лондонских улицах. Но за все рано или поздно приходится платить, и Британия, приютив бандита Ахмеда Закаева, теперь расплачивалась за свою глупость и свое сочувствие к угнетаемым горцам.

Те, кто попадался навстречу, старался прикинуться ветошью и протиснуться мимо по стеночке. Таких агрессивных групп молодых людей в Лондоне было немало, чаще всего они представляли из себя шариатские патрули организации Shariat4UK и боролись против распития спиртного. Но нередко борьба с алкоголизмом прикрывала обычные разбои, изнасилования, избиения.

Заняв позицию – они хорошо знали, где живет адвокат – они стали ждать.

Адвокат появился примерно через час, на такси, немного подвыпивший, судя по тому, как он расплачивался с таксистом. Как только такси отъехало – трое чеченцев с разных сторон, но синхронно, как волки, направились к жертве.

– Эй, мужик! – спросил Камаль адвоката почему-то по-русски. – Деньги есть?

– Что? Простите, я не…

– А вот что!

Но Камаль успел ударить стряпчего только один раз. Рядом с ними на тротуаре резко остановился фургон – и из него посыпались бойцы полицейского спецназа в бронежилетах с большой надписью SO-19 на них. Легендарные the Sweeney, отдел по борьбе с организованной преступностью и особо опасными криминальными проявлениями Скотланд-Ярда.

– Вооруженная полиция! На колени! Руки за голову!

Ахмад замешкался, и ему так врезали по голове, что он упал на асфальт…

– Не плачь…

…

– Я тебе говорю, не плачь… Сколько еще таких будет…

Было утро. Британское, сырое и туманное. Они с Сашей сидели в ее BMW на самой окраине Лондона. Серж деликатно вышел из машины, чтобы не мешать.

– Понимаешь… он…

– Он тебе много наговорил, да?

– Да, я думала… он хороший. Но он правду был хороший! Он так интересно рассказывал про свой народ. Говорил, что их веками угнетали русские. Рассказывал, что там, где была олимпиада – есть место под названием Красная поляна – так вот, она красная, потому что русские согнали туда пленных и всех убили. Трава была красной от крови. Получается, он всё врал?

Она обняла ее. Саша снова заплакала. Потом посмотрела на нее зареванными глазами.

– Кто ты? Ты из полиции, да?

– Нет, не из полиции.

Морена думала, что сказать этой девочке, судьба которой так сильно отличалась от ее страшной судьбы? Но она вывернулась – как всегда.

– Я… ну что-то вроде Джеймса Бонда. А это мой коллега.

Саша вытаращила на нее глаза