За торговым центром было расположено длинное жилое здание с эпичной надписью, установленной на крыше: «Хай буде атом робiтником, а не солдатом». И я заметил, что прямо над той надписью зависли две «акулы», окутанные плотным защитным туманом. Кстати, неплохая маскировка – на фоне вечно грозового неба Зоны подобные объекты разглядеть весьма непросто.

– Наблюдают, – сказал Фыф, перехватив мой взгляд – а может, просто напрямую считав информацию у меня из головы. – Задолбались от сталкеров по щам получать, теперь решили проворачивать свои делишки чужими руками. Только я не совсем понимаю, как мы сквозь эту бучу в ДК попадем? Судя по моим ощущениям, этот летательный аппарат, конечно, прочный, но отнюдь не летающий супертанк, которому РПГ нипочем. Как только мы туда сунемся, нас или «борги» собьют, или военные, или вон те «мусорщики». Они, конечно, до поры до времени эту «акулу» своей считают, но, боюсь, скоро нас вычислят, и тогда…

– Ты можешь заткнуться? – поинтересовался Харон. И когда Фыф обиженно замолчал, сказал: – Нам напрямую в «Энергетик» и правда не надо. Нам под него нужно, в подвалы. Поэтому попробуем попасть туда в обход, через здание горисполкома. Держитесь.

И «акула», резко снизившись, круто повернула вправо.

Фыф громко икнул и поморщился:

– А поаккуратнее нельзя этим драндулетом рулить? У меня чуть кишки через горло не выскочили!

– Придется потерпеть, – нахмурился Харон. – Мне сейчас какое-то сообщение пришло, похоже, с тех «акул». Но я в языке «мусорщиков» не силен, поэтому нам лучше поторопиться.

Турбоплатформа пролетела над крышами двух пятиэтажек, повернула налево и, миновав улицу Курчатова, пошла на снижение. Надо признать, Харон здорово наловчился рулить «акулой», прям как заправский пилот… но в нескольких метрах над землей что-то пошло не так.

Внезапно гигант схватился за голову, застонал и рухнул на прозрачный пол. При этом турбоплатформу неслабо тряхнуло – видимо, Харон полностью утратил управление, и сейчас мы летели лишь по инерции…

– Вот сволочи, достали все-таки, – скрипнул зубами Фыф. – Снайпер, вытащи у него из башки ту хрень! А я попробую что-нибудь сделать.

Еле держась на ногах от тряски, я бросился к Харону, который уже бился в конвульсиях. Тут уже было не до церемоний. Я выхватил «Бритву», тремя ударами вырезал треугольник в ржавом шлеме, схватился пальцами за черный шарик и рывком выдернул его из головы Харона.

Здоровяк страшно закричал от ужасной боли, но дело было сделано.

Я держал в руке большую черную булавку, на конце которой шевелился пучок тончайших щупалец. Видел я подобное в Москве, только размером поменьше, и выглядело оно поизящнее. Нейрофон называется. Сначала предоставляет тебе немыслимые услуги, подключаясь к твоему мозгу, – связь напрямую с абонентом из головы в голову, игры с потрясающей визуализацией, способность мгновенно изучить несколько языков, кучу других бонусов и примочек. Правда, через некоторое время тобой через тот нейрофон начинают управлять твари из параллельной вселенной, и ты становишься их послушной куклой[3]. Видимо, и сейчас «мусорщики», что-то заподозрив, через нейрофон влезли в голову Харона, поняли, что «акула» захвачена врагами, и попытались убить водителя угнанного летательного аппарата.

Не вышло.

Правда, нас несло прямиком на четырехэтажное здание, в которое мы через несколько секунд должны были врезаться…

Но фатальной аварии не произошло. Вместо этого «акула» неуклюже затормозила метрах в двухстах от здания – и шлепнулась на брюхо, словно жаба, брошенная на землю.

«Куклы» попадали на пол, я еле устоял на ногах, Фыф же лишь спружинил нижними лапами и шумно выдохнул. Понятно. Значит, это он усилием мысли затормозил нашу «акулу» и обеспечил нам какую-никакую посадку.

– Благодарю, – сказал я.

– За какой хрен? – нелюбезно поинтересовался шам. – Я ж и свою задницу тоже спасал. А отсюда валить надо, и быстро – скоро «мусорщики» будут здесь.

И напрягся, всеми глазами глядя в одну точку, отчего борт нашего транспортного средства поплыл – и стек вниз, словно расплавленная пластмасса. Угрожающе застонала крыша.

– Перестарался, бллляха-муха, – сплюнул шам. И заорал: – Быстро валите все отсюда!

Видимо, он еще и ментальный пинок организовал нерасторопным, потому что и пошатывающиеся «куклы», и Харон, которого все еще била дрожь, вымелись наружу. Даже Томпсон застонал, приподнялся – и, подталкиваемый в спину невидимой силой, выскочил из «акулы» вслед за мной.

В следующее мгновение турбоплатформа «мусорщиков» перестала существовать. Смялась в кучу, словно расплавленный ком пластилина, и растеклась по земле.

Но нам на нее было уже наплевать. Мы бежали к очень хорошо сохранившемуся четырехэтажному зданию, на козырьке единственного подъезда которого красовался знак радиации и надпись «Комплекс», а на крыше – популярный в СССР лозунг «Народ и партия – едины!».

– Быстрее! – прохрипел Харон, который бежал, держась одной рукой за рану на голове, из которой сочилась черная кровь. – Добежим – считай, спаслись!

Я обернулся.

Да уж, неспроста гигант это сказал. Сзади для атаки с воздуха заходили обе «акулы» «мусорщиков», которые мы видели над жилым зданием с эпичной надписью, расположенным за торговым центром. А по земле уже стремительно ползли знакомые тени, на пути которых в пыль рассыпалась серая трава Зоны…

Не успеем. Это было очевидно. Поэтому я заорал:

– Харон, Фыф, уходите. И американца спасите!

Последний мой вопль потонул в грохоте автомата. Прекрасно понимая, что вреда от моих пуль «акулам» никакого не будет, я, тем не менее, надеялся, что мне удастся отвлечь их, оттянуть на себя смертоносные лучи мощных бортовых «смерть-ламп» – и тогда, возможно, друзьям удастся спастись.

И у меня получилось!

«Акулы» шли рядом, метрах в пяти друг от друга – и вдруг внезапно одну из них резко повело влево. Она ударилась о вторую турбоплатформу – и обе они превратились в большой ярко-синий шар чистой энергии.

Я рефлекторно зажмурился на мгновение, а когда открыл глаза, понял, что рядом со мной стоит шам и довольно щерится своей безгубой пастью.

– Молодец, Снар, всех нас спас, – сказал он.

– Хорош подкалывать, – буркнул я, меняя магазин. – Это ж ты одну «акулу» о другую шарахнул.

– Ну, если б ты их не отвлек… – начал было Фыф, продолжая лыбиться.

– Ага, рассказывай, – бросил я. – А то я не видел.

– На самом деле героизм – это не собственно сам подвиг, а постоянная, осознанная готовность пожертвовать собой ради других, – мгновенно став серьезным, сказал шам. – Подвиг может быть случайным эмоциональным порывом. Героизм – никогда. У тебя, Снар, героизм – твое обычное состояние. И за это я тебя реально уважаю.