— Они вновь подали иск в канцлерский суд с намерением доказать вашу неправомочность, несмотря на ваш брак с Гарри, — сказал Дрейк.

Кейт чувствовала, что бледнеет.

— Тогда какого черта мы тратили время на весь этот фарс?

Гарри впился в нее глазами.

— Потому что это не фарс. Все, что нам надо, — доказать, что наш брак настоящий, только так мы их остановим. Если мы докажем это, иск можно будет оспорить.

— Единственный способ доказать это, Гарри, — пригласить в нашу спальню патронесс «Олмака». — Она огляделась, паника не отпускала ее. — Но у меня нет желания заходить так далеко.

— Вам не нужно демонстрировать такую… основательность, — сказал Дрейк с подозрительной улыбкой. — Просто смотрите на него на публике с любовью и разговаривайте так, как если бы у вас были давние отношения.

Как у них все просто. Кейт искала какие-то аргументы, но не находила, ее мозг отказывался работать.

— Вы думаете? Я хочу сказать — не могу себе представить, что, даже при большом желании лишить меня всего, Освальд и Эдвин могли бы действовать сообща.

— Исткорт, — выговорила Би, ломая пальцы.

Одного этого слова оказалось достаточно, чтобы у Кейт подогнулись коленки и она опустилась на стул.

— Исткорт. Конечно. — Она в ужасе терла виски. — Эдвин сделает все, чтобы получить его обратно. Даже объединится с Освальдом. — Она безрадостно засмеялась. — У него, должно быть, случился припадок, когда он понял, что теперь поместье в ваших руках.

Кейт любила Исткорт. Все ее тяжкие труды, привязанности и… да, черт возьми, любовь. И все зря. Как нелепо, что единственная компенсация за шесть лет ада теперь превращается в петлю, которая удушит ее.

— Я сказал вам, — выпалил Гарри, — мне не нужно ничего вашего.

— Это не имеет значения, — возразила Кейт. — Все мое теперь ваше. Со всеми преимуществами и проблемами. Наслаждайтесь этим, Гарри.

Она увидела его лицо и ждала удара. Однако он не пошевелился.

— Вы в самом деле думаете, что я хочу завладеть всем, включая и вашу свободу? — запальчиво крикнул Гарри. — Вы сошли с ума? Сейчас я мог бы быть в Париже, делать наброски и пить шампанское! А не нянчиться со взбалмошной девчонкой, которую больше страшит возможность лишиться чего-нибудь из своего имущества, а не опасность, угрожающая ее друзьям и стране!

Она не заплачет. Ни за что. Гарри не поймет, как бы она ни пыталась объяснить. У него никогда не забирали ничего только на том основании, что он мужчина.

— Хорошо, — спокойно сказала она. — Спасибо за разъяснение. Теперь мне не придется долго гадать, каким вам видится наш брак. — Расправив юбки, Кейт приняла позу подчеркнутого достоинства. — У нас есть шанс стать более преданными друг другу, чем Абеляр и Элоиза. По крайней мере до того, как я куплю вам билет на пакетбот, следующий от Дувра до Кале. И еще я ненавижу вести себя как взбалмошное дитя, но мне необходимо поспать.

У него был по меньшей мере разочарованный вид.

— Прекрасно, — холодно кивнул Гарри. — Мы с Дрейком позаботимся обо всем.

Кейт резко остановилась и вздохнула.

— Позаботитесь о чем?

— О безопасности. Мы заменим ваших людей нашими, чтобы на то короткое время, которое мы здесь пробудем, обеспечить надежную охрану. Тем временем можно будет отвезти вас в безопасное место, раз уж мы поклялись в нашей неумирающей любви.

Кейт долго молча стояла на месте. Потом, переведя глаза с Гарри на подозрительно тихого Дрейка, который все еще стоял в дверях, покачала головой.

— Нет, — сказала она, задыхаясь от негодования. — Вы этого не сделаете.

Теперь удивился Гарри:

— Не сделаете чего?

— Ничего из перечисленного, а прежде всего не поменяете моих людей на чужаков.

Гарри попытался улыбнуться:

— Вы все еще считаете Маджа чужаком?

Кейт выпрямилась, теперь перед ним была герцогиня. Голова у нее начала болеть, в правый висок словно вонзался маленький ножик.

— Это мой дом, Гарри. Вы не можете прийти и начать все делать по-своему.

— Но это не так, — возразил он. — Защищать вас — моя обязанность, и я буду делать то, что я обязан делать.

— Я подписала отказ от своих прав, — предупредила Кейт усталым голосом, — но если вы собираетесь действовать, не ставя меня в известность и без моего согласия, я, Гарри, заставлю вас заплатить за это.

— Он только хочет защитить вас, — сказал Дрейк.

— Замолчите, Маркус, — одновременно сказали они оба, не отрывая глаз друг от друга.

— Что бы вы обо мне ни думали, — продолжала Кейт, — не смейте оскорблять моих людей, отодвигая их в сторону. И черт возьми, не оскорбляйте меня тем же самым.

Гарри обхватил руками голову.

— Вы еще не поняли? Есть люди, которые хотят изолировать вас, и люди, которые хотят убить вас. И это разные люди. Вы не можете знать, кому доверять!

Кейт засмеялась, хотя ей было страшно.

— Вы в самом деле думаете, что я не могу доверять Финни, Морису или Джорджу? Не будьте ослом, Гарри.

— Чудесно, — рявкнул он. — Будь по-вашему. Но предоставьте мне делать ту работу, которую мне поручили сделать.

С этого момента Гарри делал именно то, чего Кейт более всего боялась. Он взялся руководить всем. Он не стучал кулаком, не размахивал стеком, как Мертер, но когда он собрал ее людей в большой гостиной, чтобы проинструктировать их о новых мерах по обеспечению безопасности, ни у кого не возникало сомнений, что Гарри приходилось водить людей в сражение. Он действовал быстро, организованно и по-своему безжалостно.

Решив участвовать в этом собрании, Кейт села рядом с ним и попыталась убедить себя, что тем самым поддерживает свой авторитет. Однако ее все больше охватывало чувство потери. Вокруг ничего не изменилось. Стены гостиной все так же были затянуты светло-зеленым шелком; ее окружала все та же чиппендейловская мебель с китайскими мотивами, с золотистыми подушками и ажурной резьбой по дереву; гостиную украшали все те же картины Дж. Констебля и Каналетто, которых она очень любила. Ее люди не спускали с нее глаз, как если бы уверяли себя в том, что все в порядке, а Трэшер сидел у ее ног на случай, если он ей понадобится.

Кейт гадала, как скоро Гарри начнет все менять. Сначала уберет стул, потому что тот гремит по полу, потом заменит картины на свои собственные или переделает в кабинет маленькую столовую для завтраков. Вместо тюльпанов он посеет рожь, знакомые лица постепенно исчезнут, появятся чужие, пока у нее снова не останется ничего своего, только депрессия и страх.

Ее банкир больше не будет встречаться с ней. Управляющий поместьем станет приходить со своими проблемами к Гарри. Ее слуги будут обращаться к нему за указаниями и искать его покровительства. Гарри, естественно, будет выполнять свои обязанности. Он станет заботиться о ней. Он станет заботиться обо всем, не давая себе отчета, что обкрадывает ее, лишает единственного, чего она всегда хотела. Возможности самой управлять своей жизнью.