Примерно через полчаса путешественник начал подозревать, что стоит на верном пути – запахло чем-то знакомым, скорее всего морем. А еще через полчаса Натан оказался на краю обрыва, под которым море и плескалось. Точнее, это был не обрыв, а, скорее, крутой склон высотой метров 50. Повсюду из него торчали бурые скалы, пространство между которыми было плотно заполнено кустами ольхи.

«Так! – мысленно произнес Натан. – Задача предельно сузилась: осталось понять, направо надо идти, или налево?» Дополнительный юмор ситуации заключался в том, что двигаться в любом направлении было трудно: по верху обрыва простиралась тундра, а берег моря внизу казался непроходимым. Никаких пляжей с песком или галькой там видно не было. Волны либо накатывались, разбиваясь, на развалы каменных глыб, либо мерно и мощно бились о скальные стены. В последнем случае пена и брызги взлетали вверх метров на десять – неприятное зрелище! Мощь этой волны явно не соответствовала силе ветра, но Натан слышал, что на море так бывает нередко.

Над дорогостоящей миссией, за которую Натан взялся, нависла вполне реальная угроза срыва: бродить по здешней тундре и лазить по камням можно сколь угодно долго – и сутки, и трое, и, наверное, тридцать. Путешественник вспомнил первое правило для заблудившихся и потерявшихся: если не знаешь, что делать, не делай ничего. «С другой стороны, – подумал он, – для данного жанра нужен «экшен», должно непрерывно что-то происходить, иначе будет неинтересно. Ну-ка, ну-ка…»

Закутавшись в бушлат, Натан закурил сигарету, опустился на корточки и стал всматриваться в безрадостную даль моря. В этой дали он ничего не увидел, зато вскоре услышал откуда-то справа некий гул или рокот, все сильнее выбивающийся из общего звукового фона. Еще через пару минут Натан разглядел и его источник – корабль!

Как оказалось, кораблем назвать это плавсредство трудно – скорее, просто катер длиной метров 15–20. Весь он был какой-то серо-черно-бурый – очевидно, старый и ржавый. Тем не менее, дизель тарахтел довольно бойко, и судно шустро продвигалось вдоль берега.

Натан подумал, что эта каравелла, пожалуй, благополучно пройдет мимо и скроется вдали – допустить этого никак нельзя! Он вскочил и заорал, размахивая руками:

– Э-ге-гей!!! Стойте!!! Сос!!! Полундра-а!!! Атас!!! Стойте!!!

Вскоре этого ему показалось недостаточно, и он стал размахивать над головой снятой телогрейкой. При этом он мысленно материл советскую промышленность, которая делала одежду для рыбаков и геологов маскировочного цвета. Тем не менее, Натановы усилия не прошли даром. Катер сбавил ход, а потом, очевидно, включил задний и начал маневрировать, оставаясь примерно на одном месте почти напротив Натана. На палубе проявились три человека, один из которых, похоже, наблюдал в бинокль за представлением на кромке обрыва. Вдоволь насмотревшись, люди посовещались и, в свою очередь, стали что-то кричать и показывать куда-то руками. Натан утвердился во мнении, что его заметили, но разобрать ничего не мог. Моряки, кажется, поняли, что он не понимает. Один из них нырнул в рубку и вернулся с широким раструбом громкоговорителя в руках. Вот теперь Натан расслышал то, что ему хотели сказать:

– На берег спускайся, м…!

Надо полагать, руками они показывали, куда именно он должен спуститься. Недолго думая, Натан запихал бушлат в рюкзак, закинул его за спину и устремился вниз. Он скользил по камням, ссыпался по осыпям, застревал в кустах и при этом пытался не потерять ориентировку. Правда, место на берегу, к которому он стремился, отнюдь не выглядело пригодным для высадки – развалы крупных камней, зализанных прибоем.

В конце концов, он оказался в верхней части каменистого склона, который «пляжем» можно было назвать лишь в сравнении с почти отвесными скалами, возвышавшимися справа и слева. Катер тихо маневрировал напротив – мерах в трехстах от берега. На всякий случай Натан еще немного покричал и помахал руками, чтобы сообщить морякам о своем прибытии в указанное место. Те никак не реагировали – на палубе происходило какое-то копошение.

К самой воде Натан спускаться не стал, а наблюдал происходящее, находясь на несколько метров выше. Вскоре донесся новый звук – ноющее завывание. Потом из-за носа катера вывернулась резиновая лодка с мотором на корме и единственным пассажиром. Высоко задрав нос, она устремилась к берегу.

Лодка не плыла, а казалось, просто летела, едва касаясь воды задней частью днища. «Экие у них тут приспособы уже появились! – восхитился Натан. – Издалека на «Хантер» похожа. Дорогущая, небось!»

Однако прыти этого маломерного судна до цели не хватило. В сотне метров от берега мотор как-то странно чихнул, крякнул и умолк. Лодка сразу легла на все днище, проехала по инерции несколько метров вперед и начала смещаться влево. Судя по всему, ее гнал туда не только ветер, но и течение. Человек в лодке возился с мотором – очевидно, пытался вернуть его к жизни. Его матерные восклицания становились все тише и тише – суденышко приближалась к берегу, но далеко в стороне от Натана – как раз там, где мощный накат бился об отвесные скалы. С катера что-то кричали и махали руками, человек в лодке наконец оставил свое занятие и схватился за весла. Издалека они выглядели совсем маленькими и несерьезными. Что последовало дальше, Натан не увидел – «Хантер» скрылся за выступом берега. Еще с полчаса люди на палубе катера смотрели в ту сторону, а потом разошлись по своим делам.

Действие застопорилось: ветер дул, прибой бухал о скалы, катер тихо тарахтел дизелем вдали. Натан забился от ветра в щель между камнями, сел, подложив под задницу рюкзак, и впал в какое-то оцепенение. Вероятно, из-за этого он и пропустил момент, когда все кончилось – и ветер, и буханье и тарахтение. В природе образовались почти полный штиль и тишина, нарушаемая прерывистым рокотом дизеля. Натан вылез из укрытия и огляделся: явно смеркалось, вода плескалась чуть ли не у самых его ног, а катер тихо подбирался к берегу – прямо напротив него. «Ага, – сообразил хронопутешественник, – это, наверное, был прилив. Теперь он кончился, а отлив еще не начался». В сотне метров от берега с катера послышался грохот – похоже, за борт спустили якорь. Дизель умолк, и на воде оказалась маленькая резиновая лодка с низкими бортами – рыбаки называют такие «гондонками». Их захлестывает малейшая волна, грести надо маленькими веслами-лопаточками, для которых нет даже уключин. Гребец должен стоять на коленях или сидеть на резиновой подушке. В любом случае перед плаванием ему лучше надеть резиновые штаны.

Лодка подобралась к самой кромке воды, начала шоркать носом по камням, и гребец заорал:

– Хрен ли стоишь, чучело?! Садись быстро!

Натан не заставил повторять приглашение – поддернул вверх голенища сапог и шагнул в воду. В лодке он стоял на коленях, упираясь руками в борта – таким образом он надеялся сохранить штаны сухими. Это ему почти удалось, правда, перелезая на катер, он зацепился за что-то голенищем и чуть не рухнул в море.

Его спаситель тоже вылез на палубу, оставив лодку болтаться за бортом на веревке. Команда судна отнюдь не кинулась рассматривать и расспрашивать «спасенного». Низкорослый бородатый дедок с обширной лысиной (капитан?) сосредоточенно рассматривал берег в бинокль. Засучив рукава на мускулистых татуированных руках, парень лет 25–30 потрошил прямо на палубе крупную камбалу-каменушку. За ним сосредоточенно следили три жирные чайки, нагло расположившиеся прямо на крыше рубки.