«Поцелуйте меня. Просто возьмите и поцелуйте, это решит все проблемы, жизнь станет легче, проще и в тысячу раз приятнее… ну? Ну?!»

Он на секунду закрыл глаза, а когда открыл, в них был холод и сдержанное «простите, нет». Поклонился и молча ушёл.

Вера оперлась о стену и простояла там минут десять, пытаясь прийти в себя и решить, показалось ей или нет это пугающее преображение.

«Он ведь хотел этого. Хотел, не меньше меня, а может, и больше. Что случилось? В чём проблема? Здесь так не принято? Чёрт…»

Она ничего не понимала, от этого становилось холодно и неуютно. Вернувшись на заплетающихся ногах в кухню, она залпом выпила свой остывший чай, закрыла журнал и пошла в ванную. Простояла под упругими струями, пока не закончилась горячая вода, потом вытерлась и пошла спать, так толком и не отойдя от всего этого.

* * *

Ей снились руки министра Шена. Она прекрасно понимала, что это сон, но наслаждалась каждым мгновением. Снилось бесконечно-огромное одеяло, в складках которого терялись в темноте два медленно ласкающих друг друга человека, редкие пятна света выхватывали из горячей темноты то улыбку, то переплетённые пальцы, то округлое плечо. Ей снился запах гари, вкус чая на губах и мягко скользящие между пальцами волосы…

Она проснулась, запутавшись в собственных волосах.

На улице было темно, мокрое от пота одеяло липло к телу, Вера запоздало пожалела, что не накинула вчера после душа даже рубашку, а рухнула в постель абсолютно голой и с мокрыми волосами. Волосы превратились во что-то такое, что ей было страшно представить, как она это будет расчесывать, так что попытавшись встать, она махнула рукой и опять упала на подушку, позволив себе ещё несколько минут поваляться и закрыв глаза, повспоминать особенно яркие моменты из сна. Но сон уже ушёл, память безвозвратно растаяла, оставив после себя только ощущение завершившегося прикосновения, которое не повторится.

«Всё равно спасибо, моё развратное подсознание. Мне этого давно хотелось и вот, свершилось.»

Она потянулась с рассеянной улыбкой, встала и пошла в душ. Когда вышла, часы показывали семь вечера, так что Вера окончательно попрощалась с нормальным режимом. Выбрала себе из холодильника что-то перекусить и взяла журнал. Уставилась в текст невидящим взглядом и так ни слова и не прочитала, в мыслях был один министр Шен.

Закончив с едой, она пошла за стол, включила музыку и со всей серьёзностью взялась за танк. Листов набралось уже больше десятка, но до окончания было всё дальше и дальше, чем больше она чертила, тем четче понимала, что ничего не соображает в танкостроении и что её слова о том, что Т-34 можно построить в этом мире, очень оптимистичны. Но Вера всё равно один за другим марала листы, вычерчивая те мелочи, которые помнила и убеждая себя, что проблемы нужно решать по мере их возникновения.

В какой-то момент она услышала шаги у портала и подняла голову, заранее улыбаясь, но когда увидела гостя, улыбка потухла — у портала сгибался в непривычно низком поклоне чем-то сильно смущенный Двейн. У Вероники больно сжалось сердце от его виноватого вида, она старалась не думать о том, чего больше всего боялась, но мысли бесновались в голове пульсирующей болью.

— Привет, — тихо сказала Вера. Услышала, насколько жалко звучит её голос, и пожалела, что не может отмотать время назад и промолчать. Парень, похоже, тоже это услышал, потому что поспешил выровняться и успокоить её:

— С господином всё в порядке.

Вера сконфуженно прикусила губу и закрыла глаза.

«Неужели это так заметно?

Чёрт, парень… надеюсь, ты умеешь держать язык за зубами лучше, чем Барт.»

Двейн виновато опустил голову, как будто сам понял, что мог бы выразиться по-другому, глубоко вдохнул, как перед прыжком в ледяную воду, подошёл к столу и склонив голову, двумя руками протянул Вере конверт. Она удивлённо пожала плечами и взяла:

— Что это? Ты же знаешь, я не читаю по-вашему.

— Это от Барта, — смущенно улыбнулся Двейн, ссутулился, топчась на месте с таким виноватым видом, как будто хочет сбежать. Вера не выдержала и спросила с заинтригованной улыбкой:

— Двейн, что случилось?

— Это… просьба, — собравшись с духом, признался он, помялся и почти шепотом добавил: — Личного характера. Это не относится к работе и… — он бросил на неё короткий взгляд и опять опустил глаза, — и если господин узнает, мне не поздоровится. Но Барт клялся всем на свете, что вы будете рады помочь, так что…

Она помолчала, заинтригованно ожидая, собственно, просьбы, но Двейн молча указал глазами на конверт в её руках и зажмурился, как будто ему было зверски стыдно. Вера быстро пожала плечами и открыла конверт.

Внутри был большой лист, сложенный вчетверо и разделённый на маленькие квадратики, в каждом из которых был рисунок. Вера поняла, что держит в руках первый в этом мире комикс, и прониклась моментом, на секунду впадая в благоговение.

Потом рассмотрела главную героиню комикса и благоговение с неё как ветром сдуло — на большинстве картинок была изображена дама в халате и на каблуках, с торчащими во все стороны волосами и огромными сиськами. Вера пораженно ахнула и подняла голову, указывая Двейну на комикс:

— Ты это видел?

Парень зажмурился и опустил голову ещё ниже, понемногу начиная краснеть, Вера глубоко вдохнула, пытаясь взять себя в руки, и опять опустила глаза, встряхивая исторический документ и начиная читать по порядку.

На самом деле, читать там было нечего — Барт знал, что она не читает, поэтому, видимо, и прислал рисунок, но сюжетная линия была ясна и без слов.

На первом рисунке толпа человечков с мечами и сурово сдвинутыми бровями куда-то шла, на втором — сражалась с другой такой же толпой, на третьем — подранные и раненые человечки, растерявшие половину суровости, тащили друг друга. На следующей картинке толстый усатый человечек бинтовал суровых, а они лежали все такие несчастные.

Дальше состоялось первое явление чудовища на каблуках, оно стояло на скале в волшебных лучах, раскинув руки и улыбаясь, а внизу стояли на коленях и кланялись разные человечки, среди которых она узнала только тощенького, который был ростом по пояс всем остальным и носил корявые браслеты, и самого сурового с узкими глазами, который единственный стоял в стороне и держался за лоб, как будто ему было стыдно при этом присутствовать.

Вероника опять бросила короткий взгляд на краснеющего Двейна и, задавив смешок, вернулась к комиксу. На следующей картинке чудовище в халате крошило овощи огромным тесаком. Овощи мелкий поганец нарисовал так четко и внимательно, что если бы он потратил столько времени на вырисовывание Веры, у него бы шедевр получился. Зато по набору овощей она смогла безошибочно узнать блюдо, чего он, судя по всему, и добивался. Дальше чудовище кидало овощи в огромный казан, кипящий на костре, волосы торчали во все стороны, а за спиной распахивались зачеркнутые штрихами крылья. Вера тихо смеялась под нос — Барта явно понесло на этом моменте, а дальше всё становилось ещё мистичнее. Котёл кипел, чудовище в халате плясало вокруг него дикие танцы, мешало варево огромной ложкой и хохотало, тень от чудовища корчила страшные рожи, пар над котлом складывался в солнышки и облачка.