открылась со стороны водителя. Неизвестный вытащил парня наружу. Лора услышала звук удара деревяшкой по костям. Затем — крик. Она вылезла из салона с другой стороны и спряталась в кустах у обочины. Незнакомец дважды взмахнул битой, потом сел в машину и уехал.

Лору сутки продержали в участке, пока не нашли машину, брошенную в другой части заповедника, глубоко в лесах. Лайонел Кейси устроил себе в ней новый дом.

Обвинение Лоре так и не предъявили. Однако оставался вопрос: почему ее застали стоящей над телом? С битой в руках? Почему на ее одежде была кровь?

Роузи переспросила:

— Она не говорила тебе, что убила того парня?

Джо покачал головой:

— Нет.

Она застыла в молчании, задаваясь вопросами о собственном муже. О своей сестре. О том, что много лет назад там, в лесах, Лора сделала с тем парнем. Своей первой любовью. Парнем, которого звали Митч Адлер.

И о том, что она могла сделать прошлой ночью со взрослым мужчиной по имени Джонатан Филдз.

16

Лора. Восьмой сеанс.

Три месяца назад. Нью-Йорк

Доктор Броуди: Разве ты не видишь, каким он был жестоким?

Лора: Кто, Митч Адлер? Жестокий — слишком громко сказано. Обычный старшеклассник, придурок, крутил интрижки и своего не упускал.

Доктор Броуди: Он знал, что причиняет тебе боль. Его эгоистичные поступки были не случайны. Он специально так вел себя. Это и есть жестокость.

Лора: Мне казалось, что у него проблемы, поэтому я влюбилась в него. И думала, что смогу ему помочь, если постараюсь. Если буду любить достаточно сильно.

Доктор Броуди: Ты думала, что исправишь его, и тогда он тебя полюбит?

Лора: Знаю, это звучит глупо. Теперь я понимаю. Он и не собирался любить меня.

Доктор Броуди: Это не напоминает тебе о ком-то еще? О человеке из твоего детства?

Лора: Не думаю. К чему ты клонишь?

Доктор Броуди: Иногда мы пытаемся исправить прошлое, действуя в настоящем.

Лора: По-моему, это бред.

Доктор Броуди: Так работает наш мозг. Это — подсознание. И вовсе не бред.

Лора: Но это опасно.

Доктор Броуди: Да. Даже очень.

17

Лора. Ночь накануне. Четверг, 10 вечера.

Бренстон, Коннектикут

Я знаю, что ты натворила.

Тебе ни за что не следовало возвращаться.

Ты за все заплатишь.

Записки я получила в разное время и в разных местах. Первая была сложена гармошкой на лобовом стекле под дворником минивэна Роузи, на котором я поехала на стадион. Я носилась, наматывая круг за кругом, машину припарковала на холме, на территории государственной средней школы соседнего городка: школы здесь с хорошей инфраструктурой и без охраны у ворот — она тут ни к чему. Именно поэтому за дом в этом городке люди выкладывают миллионы долларов. Интересно, что они подумают, узнав, как их жалкая служба безопасности пропускает людей вроде меня. Тех, кто подозревался в убийстве.

Каждый круг я пробегала за две минуты. Кто бы ни оставил записку, он наблюдал за мной, выжидая, когда я скроюсь за поворотом.

Вторая пришла с посылкой из «Амазона». Записку вложили в щель между картонками, где коробку не заклеили скотчем. Внутри была пижама, которую я заказывала с доставкой на дом к Роузи.

Третью я нашла под подушкой.

Все они были напечатаны. На белой бумаге, обрезанной под текстом, сложенной несколько раз как оригами.

— Почему ты не закрываешь двери на замок? — спросила я Роузи в тот день, когда нашла третью записку. — Не боишься воров?

Сестра посмотрела на меня своим коронным взглядом в духе шутишь, что ли? Мы сидели на кухне. Она с деланным драматизмом замахала руками:

— Если бы! Половина здешнего хлама — утиль, свезенный из нашего прежнего дома и от родителей Джо — одно старье. Забирайте! Берите все, что хотите, только вино не трогайте!

— Ха-ха-ха! — вдоволь насмеявшись, я поднялась в комнату и села на кровать, переводя взгляд с двери на окно и на шкаф, в котором только что спрятала последнюю записку. Самую последнюю. Я получила ее два дня назад. Возможно, будут новые. Или же что-то еще.

Мне следовало беспокоиться из-за записок, а не бояться незнакомца, сидящего сбоку от меня. Вероятно, я уже боюсь. Может быть, именно поэтому я спала не больше двух часов подряд после того, как получила первую записку. Тело ломит от усталости. Мозг истощен. Густой туман, окутавший сознание, отнюдь не помогает собраться с мыслями, когда мы с незнакомцем заезжаем в подземный гараж.

Там я и открылась совершенно постороннему человеку, Джонатану Филдингу, выложив все подробности ночной вечеринки в лесах. Язык мел как помело.

Его звали Митч Адлер. Он учился в государственной школе, я встретила его на одной вечеринке за полгода до случившегося.

Он не был милым. Он не был хорошим парнем. Но я верила, что этому были свои причины, и только я могу его исправить.

— Ты наверняка читал, что он приехал на вечеринку с девушкой, — говорю я.

Джонатан кивает. Он боится спровоцировать новый приступ буйства, подобный тому, что заставил его с риском для собственной жизни гоняться за мной по полному опасностей парку.

Он уточняет:

— Его родители заявили, что он встречался с ней год и приглашал домой на ужины. Они сказали, что думали, будто она его девушка. — И продолжает: — И сказали, что до той ночи ничего о тебе не знали и никогда не видели.

Джонатан Филдинг, ты прекрасно справился с домашним заданием.

Я добавляю:

— Ее звали Бритни. Голубоглазая блондинка. Оказалось, они встречались больше года. Я ничего не знала. Я думала, что он встречается только со мной. Они занимались сексом в его машине до того, как поехать в лес на вечеринку, — говорю я. Это правда. — Машина была там. Она стояла дальше по дороге, отдельно от остальных.

— Почему? — спрашивает Джонатан.

— Почему что?

— Почему он припарковался так далеко?

Пожимаю плечами:

— Не знаю. Может, он думал, что ему снова повезет.

Он смотрит на меня:

— Но уже с другой? Не с Бритни, с которой он занимался сексом? А с тобой — две девочки за ночь?

Черт тебя побери, Джонатан Филдинг. Однако ты прав.

Машина остановилась. Мы сидим в темноте гаража, такого же мрачного, как и мое настроение:

— Понятия не имею, что он там думал.

Джонатан не развивает тему, но я знаю, о чем он думает. Все подробности выложены в открытый доступ, и я уверена, что он их нашел.

Я ощетиниваюсь как еж. Воспоминания возвращают меня на одиннадцать лет назад в полицейский участок, к окровавленной одежде. К