им хочется верить, что я уже другая. И теперь, быть может, мы заживем как нормальные люди, потому что я изменилась навсегда.

Я знаю, отпуск за свой счет, взятый на престижной работе, и переезд взрослой женщины к сестре всего лишь из-за разрыва с любовником представляются изрядным сумасбродством. Из-за расставания с мужчиной, о котором они не ведали ни слухом ни духом. Насколько серьезно все было? Этот вопрос я читаю на лице Роузи каждую секунду, каждый божий день.

Обдумав вопрос, готова ли я к новому роману, смотрю на Джо, пожимая плечами:

— Скорее всего, нет.

Он саркастически замечает:

— Класс!

Мы говорили о том же самом до того, как я поднялась наверх. Джо наворачивал круги, протирая все поверхности, прислушиваясь к гудению посудомоечной машины, чувствуя удовлетворение от того, что после целого рабочего дня смог навести порядок. (Он — чистюля. В отличие от Роузи.) Счастливый хомяк, бегущий в своем колесе.

Просто развлекусь. Не буду ждать слишком многого. Пройдусь по стеклу, лишь бы на одну-единственную ночь стать свободной!

Роузи дала Джо кулаком по руке, и он театрально вздохнул, словно безмерно тоскуя по прежней холостяцкой жизни. Они оба довольны. Роузи, которая готовит мне кофе, жалуясь на предстоящий долгий день. Джо, который сидит со мной поздними вечерами на кухне, только он и я, каждый с бурбоном, отбрасывающий назад черные, небрежно ниспадающие волосы так, чтобы были видны залысины.

— Смотри! — вздыхает он. — Разве это не очевидно?! Я лысею от скуки!

Но я вижу правду. Вижу, когда они обнимают Мейсона, или целуются украдкой, думая, что они одни. Остальное — лишь разговорчики.

Их ведут счастливые люди, желая ободрить нас, остальных.

Наш друг Гейб тоже здесь. Гейб — четвертый пожизненный член нашей детской воровской шайки. Он жил прямо справа от нас с родителями и старшим братом, пока тот не поступил в военное училище, а затем — в армию. Сейчас Гейб снова в том же доме, где вырос. Он выкупил его у матери, переехавшей после смерти мужа во Флориду.

Странно, что все трое до сих пор здесь. Там же, где я оставила их десять лет назад.

Только в прошлом году Гейб женился на женщине, с которой познакомился по работе. Мелисса. Она была его клиенткой, о чем он никогда не распространяется, так как, по его собственным словам, это неловко и неприлично. Гейб занимается компьютерной криминалистикой — иногда по заказу подозрительных супругов, какой и была Мелисса, когда они встретились. Он обнаружил улики, которые привели к ее разводу, а сейчас она замужем за Гейбом.

Он счастлив, но не до такой степени, чтобы можно было сострить по этому поводу. Полагаю, для его завлечения под венец потребовалось нечто большее, чем разговоры о ребенке. Мелисса была сломлена, а Гейбу нравится чинить все, особенно людей. Она была чужачкой для Роузи и Джо, а потом и меня, с тех пор как я вернулась домой. Мелисса переехала сюда из Вермонта к своему первому мужу, а теперь здесь из-за Гейба. Нам трудно воспринимать ее во всех ее ипостасях одновременно. Не спасает положения и то, что Мелиссу здесь скорее терпят, чем радуются ей, хотя все мы пытаемся это скрыть. Она высокая и тонкая как палка — настолько, что Роузи в ее присутствии даже при своих метре шестидесяти роста и весе меньше шестидесяти килограмм чувствует себя жирной коротышкой. Мелисса не в восторге от ругательств Джо: ее коробит каждый раз, когда тот бросает острое словцо. Отчего он, разумеется, старается употреблять их чаще. В прошлые выходные на барбекю Джо умудрился вставить четыре непечатных выражения в одну фразу. Что касается меня… Что ж, я одинокая женщина и храню уйму прожитых с ее мужем историй. Она слишком недалекая, чтобы понять нашу дружбу.

Так что, как говорит Джо каждый раз, когда Мелисса уходит, требуя от мужа сопровождать ее: «Ну и черт с ней!». Воровская шайка с Оленьего холма — крепкие орешки.

Сегодня Гейб задержался после ухода своей благоверной. Он с ухмылкой подмигнул мне и выдал что-то обнадеживающее, вроде: «Лора съест этого парня с потрохами. Она всегда была бешеной и бесстрашной».

Пытаюсь улыбнуться. С другой стороны, я бросила шикарную работу, потому что мне разбили сердце. Выходит, не такая уж я бешеная и бесстрашная, верно? Не слишком похоже на Лару Крофт или Джессику Джонс, способных надрать задницу и задать врагам жару. Мужчины штабелями падают к моим ногам — но нет, мне не до них, потому что я должна спасать мир.

Разговор, как и подобные до него, прервался прежде чем мы перешли к самому важному. К скверным делам, которые натворила эта бешеная и бесстрашная девчонка. Именно здесь, в этом городке.

Мейсон зовет Джо. От голоса племянника мое сердце тает. Вероятно, малыша науськала мать. Так и слышу: «Сынок, иди позови папу!». Она смакует вино. Джо закатывает глаза.

— Хочешь, оставлю тебе бутылку? — предлагает он.

— Кому из нас она нужна больше? — парирую я.

— Тонко подмечено. Очко в твою пользу.

Джо забирает выпивку и оставляет меня наедине с платьем и косметикой.

И зеркалом.

Джонатана Филдза я нашла не сразу. Я только зарегистрировалась на «Найди свою любовь» и все сделала не так. Первая ошибка — честное описание. Я заявила, что независима, но способна к компромиссам, предпочитаю текилу шардоне, ныряние с аквалангом — лежанию на пляже, кроссовки — шпилькам. Призналась, что не знаю, хочу ли детей. Стыдобища!

Но ужасная, огромнейшая ошибка — фотографии. Они были свежие и без фильтров. Вот я на прогулке со старым другом. Играю с племянником на лужайке перед домом. Стою на кухне в футболке со стянутыми в хвост мышиными волосами. Никакого щеголяния грудью.

Мне они, то есть снимки, показались милыми. (Я не лучший специалист по женской груди.) Все это, весь профиль — это была я. Прежняя я.

Когда мы были маленькими и носились по лесу как настоящие хулиганки, за миллионы лет до первых мыслей о романтической любви, наша мать устраивала сборища на кухне. Однажды мы с сестрой вернулись домой, и нас никто не заметил. Не помню, что нам понадобилось в тот раз, но мы замерли за кухонной дверью, услышав мое имя в разговоре с матерью Гейба, миссис Уоллис. Мне было шесть, Роузи — восемь. Они пили кофе:

— Не знаю… Такой уж она уродилась. Трудно любить девчонку с руками, сжатыми в кулаки.

Никогда не забуду этого выражения. С руками, сжатыми в кулаки. Как и вывода о моей судьбе, который сделала мать. Роузи уволокла меня прочь