сердце, где, пусть и очень тихо, всё же звучит Изначальная Песнь.

Турукано сомкнул веки, однако всё равно слышал лишь усиливающееся завывание ветра. Вдруг младшая племянница Аклариквета заиграла на флейте, а Квеннар полушёпотом запел, придавая моменту бо́льшую таинственность, и пурга на улице зазвучала мелодией горной долины:

— Ночь и тишина, данная навек.

Дождь, а может быть падает снег.

Всё равно, бесконечной надеждой согрет,

Я вдали вижу город, которого нет,

Где легко найти страннику приют,

Где наверняка помнят и ждут.

День за днём, то теряя, то путая след,

Я иду в этот город, которого нет.

Кто ответит мне, что судьбой дано?

Пусть об этом знать не суждено.

Может быть, за порогом растраченных лет

Я найду этот город, которого нет.

Там для меня горит очаг,

Как вечный знак забытых Истин.

Мне до него последний шаг,

И этот шаг длиннее жизни.

«Длиннее жизни», — прошептал Турукано, вслушиваясь в аккомпанирующую флейте метель.

«Длиннее жизни…»

Примечание к части Песня И.Корнелюка "Город, которого нет"

Очнись, Финьо!

Мелодия приближалась тёплым ветром, летела дивными бабочками с двухцветными тончайшими крылышками: золотыми с внешней стороны и серебряными с внутренней. Большие, с ладонь, и совсем крошечные мотыльки вспархивали из самой земли, слетались вместе, поднимаясь к небу светящимися спиралями, словно очерчивая контуры двух исполинских древ. Свет ослепительно вспыхнул, полыхнуло пламенем и обдало нестерпимым жаром, красота превратилась в чудовищной разрушительной мощи стихию, беспощадную и обожающую себя за это.

«Вот она! Моя сила! Узрите и преклонитесь предо мной! Теперь ваша жизнь зависит от моей прихоти! И в ваших интересах задобрить меня, жалкие головешки!»

***

— Очнись!

Сквозь жар и тяжкий сон послышался знакомый голос.

— Очнись, Финьо!

Кто-то встряхнул за плечи, похлопал по щекам, начал растирать руки. Тело забила дрожь, застучали зубы, к губам прислонили флягу.

— Как ты, Финьо? Ответь!

Холод отступил, и появилось понимание происходящего.

— Я… — непослушным языком не получалось ворочать, сын Нолофинвэ, с трудом фокусируя зрение, посмотрел на кружащую вихри вьюгу, от которой сейчас защищала отвесная скала, возвышающаяся над чёрной поверхностью моря.

Друзья помогли приподняться и сесть, накинули на плечи ещё один меховой плащ.

— Спа… сиб-бо… — тяжело дыша, выдавил из себя Финдекано.

Ещё совсем недавно казалось, что самым кошмарным испытанием было вынужденное купание в ледяной воде.

Но когда отряд настигла страшная буря прямо на мосту, и ветер снёс с ненадёжной опоры дюжину эльфов, а остальных повалил на лёд и не давал подняться, чтобы помочь тонущим друзьям, стало ясно: хуже быть может. И будет. Преодолевая непрекращающийся ураган, бросив почти весь груз, Нолдор ползли к ближайшему айсбергу, чтобы хоть как-то укрыться, и лишь Финдекано с двумя верными пытались, рискуя жизнью, вытащить из воды хоть кого-нибудь, но от усилившегося мороза покрывалась льдом даже солёная вода, замерзая мгновенно над головами уходящих на дно эльфов.

Пробивая стремительно нарастающую прозрачную корку, намокая и покрываясь сосульками, сын Нолофинвэ и его верные продолжали тщетные попытки спасти собратьев, но когда снег повалил так, что за сплошной пеленой уже ничего не стало видно, пришлось отступать в укрытие.

— Выпей, друг.

Финдекано послушно глотнул настой, снова захотелось спать, но собратья всячески прогоняли сон.

— Финьо!

— Да… Я в порядке… Устал… Немного.

Горло неприятно запершило, и в этот момент ветер резко сменил направление и нанёс сокрушительный удар сбоку, сбросив одного из эльфов с айсберга в море. Понимая, что ничего не сможет сделать, старший сын Нолофинвэ, отворачиваясь от порывов и режущего лицо снега, поддерживаемый друзьями, стал продвигаться по скале, чтобы снова спрятаться и дать себе шанс выжить.

Большинство запасов еды остались на мосту, а то, что удалось взять с собой, заканчивалось. Охотиться в бурю не на кого, рыбачить невозможно…

Холод, голод, беспомощность. Открытый всем ветрам айсберг среди ледяной чёрной воды. И верные Нолдор едва не замёрзшего насмерть принца Финдекано, которых всё меньше и меньше.

Зарождающийся свет

Уже не понимая, действительно ли всё ещё идёт вперёд, или ему это кажется, сгибаясь в сухих приступах рвоты и обливаясь по́том, Глорфиндел увидел, как стало светлее.

«Древа ожили?» — вспыхнула вместе со слепящим сиянием мысль.

Нет, это совсем иной свет. Изменчивый, коварный. Свет огня, пылающий в сердцах гордецов и лжецов. Самовлюблённый, капризный, требующий поклонения и незаслуженного почитания.

И от прихоти такого света теперь зависит жизнь…

В сознание ворвался собачий лай, и свет погас. Желудок скрутило, грудь рванул мучительный кашель.

— Волков, — прохрипел, давясь, Глорфиндел, пытаясь с чьей-то помощью выбраться из сугроба, — нельзя есть…

Подняв голову, Нолдо увидел сквозь усиливающуюся метель лагерь, подсвеченный огнями костров. И знакомые лица рядом с собой.

Дошёл…

— Волков есть нельзя, — снова повторил, хватаясь за живот эльф, чувствуя, как подгибаются колени.

Дошёл. Предупредил.

— Нас… Было четверо, — давясь кашлем, с усилием произнёс Глорфиндел. — Найдите остальных.

«Пожалуйста…»

Не уверенный, что произнёс последнее слово вслух, эльф увидел, как всё быстрее кружится перед глазами метель, и огни костров, и палатки…

Упасть не позволили собратья, но поблагодарить их Глорфиндел уже не мог.

***

— Сегодня многим снился опасный свет, — тише обычного проговорила Артанис, смотря на огонь в наскоро сложенной печи. — Я видела, как таял снег и рушились горы изо льда. Айканаро, — королева-сестра посмотрела в глаза брата, — я знаю, Ангарато ещё не оправился от ран, и мы хотели идти позади Нолофинвэ. Король Финдарато Инголдо настаивает на том, чтобы оставаться независимыми, но… Мы в пути уже больше года, по расчётам идти нам ещё далеко. Я хочу объединиться с дядей.

— Боишься его песен? — рассмеялся Айканаро. Сейчас эльф смотрел так, словно обвинял свою владычицу в предательстве.

Глаза Артанис вспыхнули.

— Бесчестье хуже смерти, не так ли? — прищурилась королева. — А в нынешней ситуации можно избежать и того, и другого.

Айканаро осмотрел пещеру, словно ища глазами кого-то, спрятавшегося в