то, что говорят другие люди, и ей нравился этот бунтарский настрой. Но она всё же думала, что он достаточно ленив: думает много, говорит много, а вот делает мало. После проведения в Китае политики реформ и открытости, как может ещё оставаться такая профессия как поэт? Во-первых, люди перестали читать стихи, во-вторых, сколько можно было заработать на этом? Разве мог бы он работать на каком-нибудь предприятии с его дерзким характером, нежеланием слушать, что говорят другие, и с полным отсутствием понимания экономики? Он бы просто не выжил.

Что касается совести… Обычно люди в Китае считают, что у торговцев нет совести. Неужели он сравнивает юристов с торговцами? Она считала эти две профессии похожими в основе своей, но юристы разбираются в законе, что лучше в вопросах порядочности и совести. Вообще-то, мнение, что у торговцев нет совести, неверное. Современные работники торговли ищут взаимной выгоды, хотя именно такой подход и обеспечивает им прибыль в долгосрочной перспективе.

Вдруг одна мысль пришла ей в голову:

— Ху Ци Ту, я тебя ещё не спрашивала — ты женат? — Это был трудный для неё вопрос, и её сердце замерло в ожидании его ответа.

— Женат, — ответил он напрямую, — у меня есть сын, ему сейчас четырнадцать лет.

Она опустила голову. Ей вспомнился один советский фильм, она забыла его название, там один парень, перед тем, как уйти на фронт, говорил провожавшим его людям:

— Когда война закончится, все хорошие девушки уже будут замужем.

У Цин Ни было чувство, что все хорошие мужчины уже женаты.

Поэт был в хорошем настроении, поэтому продолжал говорить о жизни человека.

— Современное общество похоже на бал-маскарад, каждый носит маски, каждый показывает себя только с выгодной для него стороны. Фактически каждый человек показывает другим только своё неистинное лицо. Если кто-то этого не понимает, тот столкнётся с многими разочарованиями. Ты признаёшь, что ты тоже носишь маску?

— Ну… в определённой степени, да. Но мои цели отличаются от целей большинства людей.

Она вспомнила директора Вана и адвоката Ли.

— Моя цель — деньги, не буду этого отрицать, но мне также нравится быть свободной. Но свободной не в традиционном понимании этого слова, а в современном.

— Я понимаю тебя, — сказал ей нежно поэт.

Цин Ни подумала, что вообще лучше быть человеком, который ничего не знает. Такому человеку проще найти своё место в обществе не потому, что он проницательнее или умнее других, а потому, что ему проще адаптироваться в любой обстановке. Когда ты разочаровываешься в жизни, ты можешь начать критиковать существующую реальность, презирать окружающих тебя людей, как тогда можно приспособиться к такой жизни? Поэты слишком прямодушны, слишком искренни, но, она подумала, человечеству нужны поэты.

— Милый, ты всё идеализируешь. Люди носят маски, как самозащиту, ради своей безопасности. Но это в большей степени свойственно китайской культуре.

— Цин Ни, вот это ты правильно заметила, — сказал он громко. — В Китае, на протяжение многих веков существования феодального общества, никто, кроме императора, не был в безопасности, поэтому и приходилось одевать маски, прятать своё истинное лицо, это связанная с политикой причина. Кроме того, культурные традиции конфуцианской школы тоже лицемерные, заставляли людей одеваться в согласии с социальными требованиями. Ты бы ужасно устала общаться с людьми в масках.

— Товарищ поэт, люди живут не для того, чтобы искать истину, а чтобы наслаждаться жизнью. Существует много вещей, в которые не надо глубоко вдаваться. Твоё отношение к этому немного старомодное и романтичное, не надо относиться к жизни слишком серьёзно. Но мне нравятся такие люди, как ты.

Цин Ни погладила его по щеке. Она вдруг ощутила, как далеки они были друг от друга с Ван Тао, возможно потому, что он не мыслил так глубоко, он не был так страстен, он был слишком приближен к реальности. «Если бы Ван Тао был так же страстен, как Ху Ци Ту, и у него был бы такой же образ мыслей, то я не оставила бы его», — подумала она с горечью.

— Ху Ци Ту, что ты думаешь о предсказаниях Нострадамуса?

— Ты про ту книгу говоришь? Я сначала не обращал на неё внимания, но потом так много людей стали её читать, что я тоже решил её просмотреть. Я бы никогда не подумал, то подобная книга может вызвать такую реакцию в Китае! Кого я встречал, все её обсуждали, все были в панике, все были, как безумные, все боялись, что человечеству скоро придёт конец. Что непонятнее всего, что это заставляло людей растрачивать все свои деньги и потакать всем своим прихотям… как будто жизнь людей в вещах и желаниях тела. Сейчас столько отвратительного, страшного, происходящего в обществе, связано с этими пророчествами, — сказал поэт, надевая брюки.

— Как ты думаешь, иностранцы так же относятся к этим пророчествам?

— Иностранцы… наверно, их это не так сильно волнует.

— Почему? — Цин Ни села.

— Потому что большинство из них — люди религиозные, а каждая религия по-своему трактует подобные пророчества. Верующие трёх основных религий составляют около четырёх миллиардов человек… а ещё ведь есть и религии поменьше. Кроме Китая, разве где-нибудь ещё есть так много неверующих? — рассмеялся он. — А?..

Цин Ни почувствовала, что он опять критикует современное общество, но не потому, что его мышление идёт впереди общественного мышления, а потому, что он слишком самоуверен. Он очень милый, но не умеет жить счастливо, потому что его мышление слишком идеалистично.

Цин Ни, что отдел спецрасследований и заведующий лабораторией при прокуратуре передали свои отчёты комиссии, которая после рассмотрения всех фактов вынесла решение большинством голосов не санкционировать арест Ван Сян Янга по обвинению в нарушении общественного порядка.

Руководство отдела было очень недовольно этим решением и призвало политико-юридический комитет принять соответствующие меры, поэтому для обсуждения дела Ван Сян Янга были собраны все члены отдела специальных расследований. Прокуратура переложила всю ответственность за вынесенное решение на суд, в котором сказали, что по имеющимся доказательствам они не могут признать Ван Сян Янга виновным. Представитель комитета передал собравшимся недовольство отдела принятым решением и сказал, что если суд будет не выполнять указания отдела специальных расследований, то кто-то обязательно за это ответит. Но представитель районного суда переложил ответственность на суд промежуточной инстанции, сказав, что они попросили помощи у этого суда среднего звена, на что получили следующий ответ: если обвиняемая сторона решит подать апелляцию, то, на основании предоставленных доказательств, можно будет пересмотреть приговор.

Представитель комитета изложил существующие обстоятельства дела всем присутствующим членам спецотдела. Единогласно было принято решение, что нельзя отпускать Ван Сян Янга,