Чтобы понимать, что это я там первый углядел, я пододвинулся ближе к Арнео и уставился в том же направлении, что и он. М-да. С этого ракурса и впрямь было видно Коготь. Камень оказался вмурован в ножку пьедестала. Намертво…

Час от часу не легче!

– Тут и видеть не надо, – удивился вопросу гном. – Это единственное место, где здесь можно что-то хранить.

– То есть пятнадцать дверей здесь просто так расположены?!

– Где же они, уважаемый Лайрэм?

– Вот!

Арнео указал ладонью на узкие арочные монолиты вдоль стены… Видимо я, сродни главе войск Амонранда, зря думал, что они служили исключительно для придания эстетического вида.

– Ладно вам. Один из вас не увидел одно, а другой другое, – чтобы снять напряжённость обстановки, снисходительно произнёс я и потёр рукой подбородок. – Вопрос в ином. Кто пойдёт Коготь вытаскивать? Прямо-таки неразрешимая задача.

– Отчего же? – не понял гном и, приподнимая свой топор, уж было двинулся вперёд, как ему на плечо легла ладонь Арнео.

– Позвольте я вам объясню, почтенный Далсинор.

– Извольте.

– Повторюсь, но там явно серьёзная ловушка.

– Хм… Разумно.

– А это значит, что кандидат на разведку так просто живым не вернётся.

– Хм… Тоже разумно. Но что с того?

– С того, что тут у нашего Морьяра-Странника и возникла дилемма. Меня он пустить не может, так как я паучков от него отгоняю. Землю ночью, так сказать, вокруг освещаю. Вы тоже ему весьма дороги, ибо вы единственный, кто в этих тоннелях по-прежнему ориентируется и можете его на поверхность вывести…

Гном отчего-то посмотрел на меня крайне мрачным взглядом. Я даже изумлённо округлил на миг глаза. А то он сам не догадывался о своей важности?!

Арнео же продолжал:

– Девонька вот наша силушкой совсем не вышла. Даже если она и дойдёт до пьедестала беспрепятственно, то будет бегать вокруг него и спрашивать, как же ей камень-то вытащить.

– Вы всё верно сказали, уважаемый Лайрэм, – нехорошо щуря глаза, произнёс Далсинор с некой задумчивостью. – Мы либо слишком ценны, либо слишком бесполезны… Но у нас всё равно есть стратегически идеальный кандидат.

– Это кто же?– встрепенулся я.

– Хватит из себя придурка строить! – возмутился Арнео. – Иди уже давай.

– Почему я?!

– Ты командир миссии!

– Этот довод ты уже использовал. Нельзя дважды!

– Да хоть трижды, ты – кусок говна!… хм. Элдри, закрой уже уши!

– Но, Лайрэмчик, ты так кричишь, что мне всё равно будет слышно.

– Ладно. Тогда слушай, – ответил он ей и снова обратился ко мне. – Не пойдёшь, так я в какой уголок тебя под магическими путами положу. Быстро в темноте одумаешься, а поздно будет!

Я тут же не преминул пожаловаться:

– С вами в моей жизни наступила какая-то чёрная полоса.

– Не переживай. Скоро она закончится, – нехорошо усмехнулся гном. – Жизнь-то не вечная.

Поняв, что у окружающих меня нет таких лишних вещиц, как совесть, доброта или сострадание, я обошёл зал по периметру, чтобы более тщательно изучить его. Затем передал хранителю мира на хранение свой мешок с поклажей, предварительно вытащив оттуда котелок, и с силой швырнул эту кухонную утварь поближе к пьедесталу. При этом, будучи предусмотрительным по натуре, меч я сразу выставил перед собой, но… он быстро выпал у меня из рук – клетчатый двуцветный пол резко заходил ходуном, и нужно было как-то сохранять равновесие. Я с трудом удержался на ногах, радуясь, что стоял именно там, где стоял, ибо часть плиток совсем рядом молниеносно скрылась под другими, обнажая мерзкую поверхность чего-то похожего на огромные яйца.

– Не шевелись! – предупреждающе крикнул Арнео, в долю секунды оказываясь вместе с Элдри значительно дальше от того места, где только что находился. – Спокойно, мой мальчик!

– Да я и так… Замер, – сглотнув слюну, признался я и принялся пялиться на это нечто непонятное, но определённо противное.

Яйца были размером с низкую табуретку. Их верхний слой был грязного серо‑розового цвета и напоминал шкурку броненосца по фактуре. Однако ни одно животное не бывает таким склизким. Поверхность яиц была вымазана какой-то слизью, к которой прилипла мелкая пыль и сор. Кроме того, казалось, что под ней что-то едва уловимо пульсирует. Я не мог сказать точнее, потому что глаза едва улавливали это движение. Но моя интуиция вопила об опасности. А потому я повернул голову в сторону бога и осведомился:

– Тебе это знакомо?

– Увы. Эти, мать их, долбаные коконы на тепло реагируют. Подойдёшь ближе и выпустят рой такой сраной херни, что все мы здесь подохнем меньше, чем за минуту!

– Кажется, я понял.

– Только кажется?!

– Кажется, я понял, когда ты приобрёл привычку материться. До этого момента я тебя осуждал, но теперь вот и самому захотелось.

– Тогда ругнись покрепче, потому что за Когтем ты всё же пойдёшь!

– Ты оговорился? – в изумлении предположил я.

– Неа! – хитро оскалился бог. – Я тебя просто сейчас подморожу хорошенько. Так, чтобы ты уже теплокровным никому не казался.

– Но я протесту…

Моё возражение на полуслове прервала судорога. Мне показалось, что у меня даже глаза остекленели от пронзившего тело холода.

– Вот вновь научишься защиту на себя ставить, тогда и возражай! – решил поиздеваться напоследок подлец. – Давай вперёд скорее!

– И меч подбери! – сложив ладони рупором, посоветовал гном. – Им сподручнее крапаны выправлять!

– Что такое крапаны? – пробормотал я, но и сам себя не услышал. Заледеневшие губы отказывались размыкаться.

Кое-как я наклонился за мечом. Его рукоять была близка, но скрюченные пальцы никак не могли толком за неё ухватиться. Получилось это только двумя руками. А дальше я, уже не чувствуя ни малейшего страха, пошёл к пьедесталу. Наверное, только редкая удача магов не дала мне провалиться в какую из дыр в полу, потому что рассмотреть, что там под ногами, я не мог. Зрение превратилось в размытые тусклые картинки. Лёгкие сдавливало. Вдыхаемый воздух казался огненным. Мышцы окончательно одеревенели.

– Молодец, мой мальчик! – послышался откуда-то восторженный голос, когда я врезался животом в пьедестал. Если бы его нервные окончания не скрючило от мороза, то боль была бы той ещё!

Мысленно пообещав себе убить некоего бога при первом подходящем случае, я рухнул на пятую точку и, словно полугодовалый ребёнок, начал ощупывать всё вокруг. Увы, пальцы мои чувствительностью уже никакой не обладали, так что восприятие обманывало меня, как только могло. В какой-то момент мне показалось даже, что легче будет срубить пьедестал под корень, а потом в коридорчике разобраться, что к чему, но сам Коготь оказался горячим. Это значительно облегчило дело. И, несколько раз порезавшись, я всё же выковырял