– А почему она у тебя э-э… живет? – спросил Вестгейт, опасливо косясь на кляксу.

– Не знаю, – бросил Игорь небрежно. – Я же тебе говорю: любовь.

– Ох… – Вестгейт потер руками глаза. – Н-да. Ну что, работать будем?

– Будем-то мы будем, – сказал Игорь медленно, будто взвешивая каждое слово. – Но не мешало бы для начала прояснить ситуацию.

Вестгейт деревянно выпрямился. За долю секунды лицо его обрело уже знакомое Игорю выражение – контроль, спокойствие, доброжелательность, искренность. Но теперь Игорь знал, что настоящий в этой гамме только контроль. А остальное – видимость. Атрибут нейролингвистического программирования.

– Мы теперь напарники, пусть и временно, – объяснил Игорь. – Дело, которое нам подсунули, касается нас лично. И я хотел бы с тобой утрясти один вопросик…

– Мотивы, – кивнул Вестгейт. Вкрадчиво так, с пониманием.

– Вот именно. У меня их нет вообще. Может, потом еще появятся. А пока что мне это дело просто неприятно. К сожалению, отвертеться я не смог…

Вестгейт снисходительно рассмеялся. – Да у тебя вагон мотивов, – сказал он ласково, тоном умудренного опытом старшего брата.

Игорь помотал головой. «Попробую быть честным. Кто это сказал, что честность – лучшая политика? Не помню».

– Я всего лишь плачу долги. Службе, разумеется, не Волкову. Конечно, начальство пытается повернуть это дело так, будто оно задевает меня лично. Мягкие голоса, доверительный тон… Знаем, проходили. А я просто не мог отказаться. Потому что меня одной рукой гладят по шерстке, а другой взяли за глотку. Они еще сами не понимают, как плотно меня прижали…

Вестгейт внимательно рассматривал лицо брата. «Похоже, клюнул, – подумал Игорь. – Будет, будет у него потом тет-а-тет с Дядей. И все он Дяде расскажет. А мне только этого и надо».

– Ну хорошо, – сказал Вестгейт. – А чего ты от меня хочешь? Я тебе в принципе самое главное успел сказать. Мотивы-то мои совсем простые. Образ отца в моем сознании очень сильно мифологизирован. И я хотел бы этот миф либо развеять, либо… – Он развел руками.

– А зачем?

Вестгейт вытаращился на Игоря как на полного идиота.

– А тебе не тяжело жить в неизвестности? – спросил он.

– А мне информации хватает. Тебе по «Программе Детей» дали файл?

– Ой, не стоит об этом, ладно? – попросил Вестгейт и сделал такое лицо, будто Игорь завел речь о чем-то совершенно несерьезном.

– Ха! – Игорь радостно всплеснул руками. – Еще один параноик!

– Что-о?! – Вестгейт воинственно упер руки в бока.

– Я – офицер Службы, – сказал Игорь жестко. – И я полностью отдаю себе отчет в том, что Служба из себя представляет. Она больна до мозга костей. Она больше ни во что на свете не верит. Даже в документальные свидетельства и элементарную логику.

Вестгейт изобразил на лице улыбку глубокого соболезнования.

– Да ты пойми, Служба не хочет понять, что Волк – мутант! – рявкнул Игорь. – Не понимает этого и пытается договориться с ним так, как будто он все еще человеческое существо! Но достаточно просто сравнить! Взять манеру поведения Костенко и Ларина и сравнить с тем, как вел себя Волков! Когда мутант осознает себя, он что? Он меняется! У него кардинально ломается система ценностей! Как мы с ним договоримся? О чем? Да плевал он на наши проблемы… И на нас с тобой плевал! И поверь мне, братец, если он всего лишь плюнет – считай, что нам очень повезло…

– Ты еще совсем мальчишка, – сообщил Вестгейт. – Веришь в сказки, которыми тебя Служба потчует. А я-то думал…

– Ты… взрослый! – сказал Игорь, наставительно грозя пальцем. – Лицо сделай попроще, ладно? Не хочешь обдумать мои аргументы – не надо. Все равно давай колись. Ерунду всякую я уже знаю – тебе нужен Волк. А теперь мне хотелось бы узнать главное – зачем?

– Ладно. – Вестгейт неприязненно скривился. – Могу повторить. Моя программа-минимум – узнать, почему он не хочет меня видеть. Это даст мне ответы на большинство вопросов.

– Нестыковка. Ты сам говороил, что он считает тебя ущербным. Сам обозвал себя инструментом и домкратом. Кстати, интересная метафора.

– Пусть нестыковка. Но у меня есть это, – Вестгейт ткнул себя пальцем в щеку. – Он всегда мечтал, чтобы у него был сын, похожий на него.

– Да что ты знаешь о нем! У него, может, таких сыновей штук двадцать!

– Видишь! – воскликнул Вестгейт. Он уже растерял весь свой гонор «старого и опытного». – Ты опять не хочешь, чтобы он со мной встретился! Я же говорил, что ты не отдаешь себе отчета… Это у тебя бессознательное!

– А ты опять на стену лезешь, – сказал Игорь спокойно. – Стоит мне тебя чуть-чуть задеть за живое, ты повышаешь голос. Очень плохо, Вестгейт. Очень плохо.

Вестгейт пристыженно умолк.

– Этот крючок в тебя воткнула Служба, – сказал Игорь. Словно приговор вынес. – И ты на нем исправно висишь. Кто тебе сказал, что ты – сын Волка? Когда и кто?

Вестгейт заскрипел зубами.

– Отвечай, – сказал Игорь с угрозой в голосе. – Отвечайте мне, Вестгейт. Вопрос стоит очень серьезно. Вы даже, сударь, не подозреваете насколько.

– Да какая разница кто?

– Сам знаешь какая.

Вестгейт смешно покрутил носом. Похоже, его начал пробирать давно и успешно подавляемый нервный тик.

Игорь подался вперед в кресле и посмотрел брату в глаза. Это было неприятно. Будто в зеркало смотришься и обнаруживаешь, что собственные глаза едят тебя взглядом, полным злобы.

– Ух ты! – выдохнул Игорь. – Так это тебе сказала мама! Твоя обожаемая и презираемая мама. Любимая и люто ненавидимая.

Вестгейт резко дернулся всем телом и замер. Застыл. Потому что правая рука Игоря неспешно подобрала кляксу. И зажала ее в кулаке.

– Еще раз попробуешь меня ударить… – предупредил Игорь. – Теперь ты знаешь, что за это бывает.

Вестгейт так сжал кулаки, что костяшки побелели.

– Давай общаться на одном уровне, – сказал Игорь, продолжая сверлить брата взглядом. – Я ведь не пытаюсь тебя бить, верно? Я тебе даже не угрожаю. Я просто требую ответа. И в твоих интересах мне отвечать. И говорить правду. Тогда я буду доверять тебе. И ты увидишь Волка.

– А без тебя я, значит, не смогу его увидеть? – подал голос Вестгейт.

– Сможешь, – милостиво разрешил Игорь. Голос его постепенно становился все глуше, переходя не то в шепот, не то в хрип. – Увидишь. Только это будет последнее, что ты увидишь в своей жизни. Потому что он тебя съест.

Вестгейт непроизвольно мотнул головой, будто отгоняя видение.

– С какой стати? – бросил он презрительно.

– А ты подумай, – предложил Игорь. – Я, кажется, уже пытался тебе объяснить. Ты до сих пор так и не понял, к кому нас отправляют в зубы.