– В Швейцарии.

– Недурственно, – улыбнулся Игорь. – Может, мы у него задержимся на недельку-другую, если разрешит?

– Тебе, паразит, тут же месяц отпуска и премию в размере пяти окладов. Понял? А с вами, Алекс, Северо-Западный отдел рассчитается. Мы уж им обрисуем в красках. Все, что от нас зависит, тоже сделаем. Хотите полную ЭКСТРУ? Пожизненно. А?

– Не уверен, – покачал головой Вестгейт. – Я боюсь, меня такой допуск спровоцирует. Знаете, иногда очень хочется выстрелить в чью-нибудь физиономию… Так что я, с вашего позволения, еще подумаю.

– Вы скажите нам, чем мы можем помочь, и мы все сделаем, Алекс.

– Благодарю вас.

– Еще вопросы?

– Я полагаю, они возникнут по ходу подготовки, – сказал Игорь. – Верно, Алекс?

Вестгейт кивнул.

– Тогда мы пошли? – спросил Игорь Дядю.

– Пожалуй, можно. Отдохните пару часов, переварите все, что сейчас узнали, и за дело. Алекс, вы можете смело работать у Игоря. Возможно, мы здесь, в Москве, малость обнаглели и растеряли бдительность… В общем, все материалы вы сможете получить по сети прямо на его терминал. Наши сотрудники живут в нашем, – на последнем слове Дядя сделал ударение, – собственном доме, и туда идет кабель от локальной сети Службы. К нему минимум раз в неделю подключаются иностранные коллеги, и мы даже не пытаемся их отпугнуть. Пусть развлекаются. Там такая система шифрации, что мы до сих пор сами не понимаем, как ее взломать. Работаем в этом направлении, но раньше чем лет через десять просвета не предвидится.

– Хорошо живете, – только и вымолвил Вестгейт.

– Я не прощаюсь, – сказал Дядя, вставая.

Все поднялись, и, обменявшись с начальством рукопожатиями, братья вышли в операционный зал. Лавров внимательно смотрел на монитор, но, когда Вестгейт прошел мимо, повернулся к Игорю и восхищенно показал сразу два больших пальца.

В коридоре Вестгейт посмотрел на потолок.

– Правильно, – сказал Игорь. Они молчали до самого выхода.

– Пожалуй, и здесь не стоит, – заметил Игорь в гараже Службы.

Личный транспорт у специального уполномоченного Бойко И.И. был ему под стать – спортивное купе. По привычке Игорь так рванул с места, что беднягу Вестгейта размазало по сиденью. Машина пулей вылетела из ворот и, хрипя и плюясь, завывая резиной в виражах, резво проскочила несколько переулков. Но сразу же за четвертым поворотом Игорь бросил машину в щель между двумя припаркованными грузовиками и выключил двигатель. Через несколько секунд мимо пронесся автомобиль с вытянувшим до предела шею Песоцким. Игорь довольно хмыкнул, достал из кармана маленькую коробочку с экраном на жидких кристаллах и нажал кнопку. Экран остался чистым.

– Рассказывай, – предложил Игорь.

– Хорошо я их? – спросил Вестгейт.

– В смысле?

– В смысле мне поверили, что я безумно счастлив тебя видеть.

– А ты, значит, не счастлив… – протянул Игорь.

– Как тебе сказать. Честно?

– Нет, не честно!

– Слушай, мы с тобой взрослые люди. Совершенно непохожие и внутренне, и внешне. – Вестгейт с неодобрением покосился на ковбойский наряд Игоря. – Говорят, ты очень умный. Тогда ты давно уже просчитал, какое у нас распределение ролей.

– Да. – К Игорю начала возвращаться прежняя, еще заочная неприязнь к брату. – Главная приманка – ты. Хотелось бы знать, почему.

– Наш отец специфический человек, – произнес Вестгейт, и на лице его появилось мечтательное выражение. «Да он гордится им! – подумал Игорь. – Восхищается! Ну дела!»

– Он очень сложная натура, – продолжал Вестгейт.

– Тоже мне открытие.

– Послушай меня, пожалуйста! Я тебе хочу объяснить.

– Да нет проблем. Вещай. – Игорь отвернулся и закурил.

– Что ты знаешь о взаимоотношениях твоих родителей? – спросил Вестгейт.

– Я знаю, что мама потом так и не вышла замуж, – прорычал Игорь.

– А у меня сейчас третий отчим.

– Миллионер, я надеюсь, как и все предыдущие?

– Не нужно считать меня зажравшимся иностранцем, хорошо?

– Хорошо. Ты не зажравшийся… иностранец. Доволен?

– И для твоей мамы, и для моей расставание с отцом было самой большой трагедией в их жизни…

– Это точно.

– Но моя мама рассталась с Игорем Волковым за три года до моего появления на свет.

Игорь задумался. Вестгейт ждал реакции. Боковым зрением Игорь заметил, что у холеного красавца отчетливо дрожат руки. И не сдержался.

– Даже слоны так долго не носят, – заявил он.

– Я тебя сейчас ударю, – прошипел Вестгейт.

– Напугал! – пробормотал Игорь, не оборачиваясь. Его так и подмывало взять и двинуть заносчивому братцу локтем в нос.

– Не провоцируй меня, пожалуйста!

– На себя посмотри…

Вестгейт судорожно втянул в себя воздух.

– Больше тридцати лет, – сказал он неожиданно ровным голосом. – Больше тридцати лет он делал вид, что меня нет на свете. Я всегда хотел знать – почему? И впервые у меня появилась возможность задать ему этот вопрос. И я этот шанс использую, понял? Во что бы то ни стало.

Игорь неопределенно шевельнул плечом.

– И ты мне не помешаешь это сделать, – сказал Вестгейт жестко.

Игорь недоверчиво на него покосился.

– Пора к психиатру, – вздохнул он. – С чего ты взял, что я буду мешать?

Вестгейт замялся.

– Ты же меня презираешь, – выдавил он наконец со страдальческой гримасой на лице. – Ты, может, сам этого не чувствуешь… Но я вижу. Ты совершенно за собой не следишь. И я вижу! Я ведь тебе отвратителен! Тебя коробит от того, что я нездешний, тебя раздражают мои манеры, то, как я говорю, даже то, как я одет…

Игорь стряхнул за окно пепел и звонко клацнул зубами.

– Ты много о себе думаешь, – сказал он зло. – Я на тебя плевать хотел, ясно? И вообще… Сколько лет тогда прошло, ты сказал? Между тем, как они расстались и как ты родился? – Игорь вдруг повернулся и, хищно сдавив зубами сигаретный фильтр, внимательно посмотрел на Вестгейта.

– Три года.

– А кто тебе сказал, собственно, ты, чмо заморское, что мы с тобой родственники? Ты, мудозвон нерусский!

Вестгейт сидел к Игорю вполоборота, и ему было не очень удобно бить правой, но он это сделал. В результате он расшиб костяшки о деревянную накладку на руле и пропустил одновременно два удара – напряженными пальцами по яйцам и головой в переносицу. После чего оказать сопротивления уже не смог, от мощного пинка вылетел наружу и улегся на грязном тротуаре. Сам того не желая, он нашел удачный выход из щекотливого положения. Если бы Вестгейт каким-то чудом задержался в машине, у Волка появился бы реальный шанс стать в этот день наполовину менее отцом.