Картер держался как-то отстраненно и скованно. Впрочем, так бывало всегда во время их встреч, и она чувствовала себя не лучше.

– Я снова в городе.

– Да, я вижу.

Он откинулся на спинку стула, скрестив ноги и руки точно так же, как делал отец.

– Мне кажется, я провел в Нью-Йорке кучу времени, но все не с тобой.

– Я понимаю. Теперь у тебя есть Джина, и твое место рядом с ней. Я не обижаюсь.

– Но ты моя сестра.

Марни покачала головой:

– Ты не обязан возиться со мной, Картер.

– Я никогда этого не говорил. Желание общаться с человеком нельзя считать обязанностью. Но ты меня избегаешь. Не отвечаешь на мои звонки. Мне уже начинает казаться, что ты воспринимаешь это как обременительную обязанность.

– Я была занята в последнее время – новая работа, свадьбы… У меня нет времени даже дух перевести.

– Значит, ты не стараешься избегать меня намеренно? – Картер поднял бровь, и в его голосе послышалось радостное возбуждение.

– Разве что самую малость.

– Ладно… – Картер сунул руку в карман и вытащил свернутые в трубочку бумаги, которые он положил ей на стол. – Избегаешь или нет, но мне нужно, чтобы ты подписала это.

Картеру постоянно требовалась ее подпись на деловых бумагах, что часто очень раздражало его. Но сегодня все выглядело иначе. Марни просмотрела первый параграф и подняла глаза на брата. – Это что такое?

– То, что ты видишь. Я больше не имею доступа к твоим счетам. Твои деньги, дивиденды, кредиты – теперь все будет поступать прямо к тебе, минуя меня.

Вот это да. Этой баталии было так много лет, что Марни давно смирилась и бросила думать о ней. По завещанию отца Картер распоряжался ее счетами до тех пор, пока ей не исполнится тридцать пять. Картер решил дать ей свободу… Похоже, Джина возымела на него огромное влияние, и теперь Марни выиграла эту войну без единого выстрела. Она продолжила читать.

– Это так неожиданно.

– Ты вполне в состоянии сама вести свои дела.

Марни чуть не проглотила язык от удивления.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Ты больше не приезжаешь домой, и я вижу тебя, только когда бываю здесь. Единственный способ связаться с тобой – контроль за твоими деньгами. Я понимаю, что это нехорошо, но мне хотелось использовать хотя бы эту возможность.

Еще немного и Марни упала бы со стула.

– Спасибо, что ты это признал.

Картер кашлянул.

– Я надеюсь, что Джина окажется достаточно большим стимулом, чтобы ты навещала нас. Она будет скучать по тебе. Я тоже хотел бы видеть тебя почаще. – И теперь самое главное. – Может быть, у нас что-нибудь сложится.

– Надеюсь. – Марни чувствовала, как тяжело дались Картеру эти слова, но они были искренними.

– Я правда горжусь тобой.

У нее все поплыло перед глазами.

– Извини?

– Я горжусь тобой, Марни. И еще я потрясен. Ты создала себе совсем новую жизнь. Без чьей-либо помощи, вдали от дома. И в этой жизни ты добилась успеха. Самое малое, что я могу сказать, – я потрясен.

Правда?

– Почему ты не говорил мне этого раньше?

– Я почему-то думал, что ты и так это знаешь. – Картер ухмыльнулся. – Если бы ты отвечала на мои звонки, ты бы это уже знала.

В глазах все еще щипало, но теперь Марни улыбнулась.

– Если бы я знала, что ты не собираешься опять меня за что-нибудь ругать, я, может, и брала бы трубку.

– Послушай, давай ты будешь отвечать на мои звонки, а я обещаю больше никогда тебя не ругать.

– Прекрасно. – Наконец-то в этой ужасной неделе настал такой необходимый ей просвет.

Картер встал, и Марни вышла из-за стола. Впервые за последние десять лет она протянула руки и обняла брата. Через секунду Картер справился с удивлением и тоже обнял ее.

– Не хочешь пойти позавтракать со мной? – осторожно спросил он.

– С удовольствием. Только возьму сумку. – И тоже впервые за долгие годы она не чувствовала ни напряжения, ни скованности, ни раздражения. Марни училась прощать и принимать свое прошлое, и Картер этого заслуживал. В конце концов, где бы она сейчас была, если бы Картер не делал всего того, что он делал. Он не хотел намеренно обижать ее. Теперь Марни это понимала. – Что ты хочешь съесть?

– Выбирай ты.

Пройдя мимо других кабинетов, они вошли в лифт. Картер прищурился и внимательно посмотрел на нее.

– Тебя еще что-то беспокоит, Марни? У тебя такой взгляд… Обычно он означал, что ты обиделась на меня, но сейчас я вроде ничего такого не сделал.

Вот спасибо. Неужели у нее такой жалкий вид, что даже брат заметил?

– На этот раз ты ни при чем. Просто у меня возникла небольшая проблема, с которой я пока не знаю, что делать.

– Я могу помочь?

Предложение последовало так быстро и без колебаний, что у Марни потеплело на душе.

– Спасибо, но нет. Я должна сама все обдумать.

Они прошли через вестибюль мимо большого портрета Дилана, при виде которого у нее каждый раз сжималось сердце.

– Если передумаешь, дай мне знать… Это не к тому, что я считаю, будто ты нуждаешься в моей помощи, – быстро пояснил Картер. – Я знаю, что ты справишься. Ты всегда добивалась того, чего хотела. И всегда на своих условиях.

Такая поддержка, особенно со стороны Картера, очень помогла Марни. И именно сейчас, когда она так нуждалась в ней.

Но самое большее, что она смогла, – это улыбаться.

Один раз это можно было принять за невезение. Два раза означало, что с ним что-то не так. Два раза всего за четыре месяца означало, что ему нужен психолог, чтобы понять, что в нем такого, отчего женщины предпочитают ему других.

Конечно, нашлось бы множество женщин, которые выбрали бы его. У него были деньги, он хорошо выглядел, исходя из общепринятых стандартов, его считали хорошим парнем. Были, наверное, и те, кто предпочел бы его всем остальным.

Этого понимания хватало, чтобы удержаться от разных мрачных комплексов, но оно несло с собой лишь холодный покой.

Одна радость, что с Марни все закончилось быстро. Так же быстро, как началось. Связь лопнула в одночасье, без медленного и болезненного расставания. Тогда почему на следующий день после того, как его невеста выбрала вместо него другого, он чувствовал себя нормально, а образ Марни преследовал его даже неделю спустя?

Так не могло быть, потому что так не должно было быть.

Они с Марни условились, что просто вместе убивают время, пока не появится кто-то еще. Ему могло не нравиться, что этот «кто-то еще» появился у Марни так скоро, но если поразмыслить, это могло оказаться даже к лучшему.