В нашей провинции Йорк, в деревне Фарнехэм (Farneham), был еще один почтенный человек по имени Кетелл. Хотя он и был простым крестьянином, но благодаря своей невинности и чистоте он получил исключительную милость Господа. Об этом человеке мне много всего рассказывали заслуживающие доверия люди, и о кое-чем я сейчас расскажу.

Когда он был еще юношей и возвращался однажды верхом на лошади с полей домой, его лошадь споткнулась, упала на землю и сбросила с себя. Поднявшись он увидел в этом месте двух сидящих на дороге маленьких смеющихся эфиопов. Он понял, что это были дьяволы, которым не дозволяется вредить ему другим образом, и он обрадовался, что они могут обидеть его лишь слегка. С этого дня он принял свой дар от Бога: когда позже он когда-нибудь видел демонов, то как бы они не старались оставаться нераскрытыми, им никогда не удавалось обмануть его. Он наблюдал то, как они стараются навредить людям, хотя бы в малейшей степени, и как они радуются причиняя даже самый незначительный ущерб. Наконец, сознавая оказанную ему милость, он посвятил себя Богу и часто уединялся ради молитвы. Он воздерживался от мяса и от ношения льна, в каждую свободную минуты он спешил в церковь и первым в нее входил и последним уходил, он не женился, но сохранял безбрачие, и до самого конца своей жизни он пребывал на службе у некого Адама, клерка из Фарнехэма. Он сохранял втайне то дар, которым был наделен, и не рассказывал о своих видениях никому, кроме, быть может, священника на тайной исповеди, и своего господина, или еще какого-нибудь, кто умел хорошо хранить тайны.

Однажды, около захода солнца, когда он стоял перед дверью дома своего хозяина, он увидел как в деревню входят десять дьяволов, один из которых был крупнее других и выглядел их начальником. Они постояли на одном месте и, как бы тайком, посовещались друг с другом, как осуществить свои замыслы, затем их предводитель расставил их парами между домов, а сам, с еще одним, пожелал войти в дверь, у которой стоял Кетелл, но тот сказал: “именем Христа, я запрещаю тебе входить в этот дом, а также оставаться в этой деревне – собирай назад свою компанию и немедленно уходи прочь”. И будучи неспособными сопротивляться этому святому имени, они с неохотой повиновались и горестно стенали, что их козни были пресечены этим человеком.

Еще однажды, он увидел несколько дьяволов сопровождающих плотно закрытую повозку, и он слышал стенания запихнутых в нее людей, в то время как дьяволы при этом хохотали. Поскольку он привык без страха общаться с духами такого сорта, он немедленно обратился к ним: “Что значит это?” На что они ответили: “Мы ведем к месту воздаяния души грешников, обманутых и пойманных нами в ловушки, и они стенают, а мы смеемся над ними. Еще мы хотим, чтобы и ты попался нам, чтобы мы смогли с еще большей радостью восторжествовать и над тобой, поскольку ты есть наш враг”. Он на это ответил: “Убирайтесь, зловреднейшие, и пусть ваша радость обернется вам горем”.

Однако, однажды случилось так, что он был близок к тому, чтобы испытать злобу своих врагов. Он вернулся домой со своих полевых работ, и перед тем как его одолел сон, он пренебрег укрепить себя священными знаками. Когда он спал в одиночестве на своем обычном месте, два дьявола, жестоких и страшных, сверх меры, остановились перед ним, и, когда он проснулся, навалились на него и сказали: “Вот теперь, Кетелл, ты попал в наши руки и испытаешь на себе все обиды тех, на кого ты не боялся нападать и чьи козни ты столь часто раскрывал”. Оглушенный этим внезапным несчастием, он пожелал обратиться к имени Христа и перекреститься, но все его усилия были тщетными. Его руки и язык были скованы, чтобы не дать ему возможности защитить себя силой святого знака и святого имени. “Не трудись напрасно, Кетелл, — сказали они, — мы связали твои руки и твой язык, и теперь ты ничего не можешь сделать против нас”. Пока они таким образом торжествовали над ним и предвкушали то, что они могут сотворить с ним, и грозили и бранили его, позади них внезапно возник ослепительный юноша с боевым топором в руке и встал между ними. Оружие, нежно коснувшись его пальца, издало мощный звук. И дьяволы, испугавшись этого звука, оставили этого человека, над которым уже было взяли верх, и бежали. Затем юноша, который, как я полагаю, был подоспевшим на помощь его ангелом, сказал: “Твоя небрежность, Кетелл, едва не навлекла на тебя опасность. Будь внимателен, чтобы впредь твои коварные враги не застали тебя лишенным защиты”.

Этот самый Кетелл любил говорить, что одни демоны были большими, крепкими и коварными, и когда это дозволялось высшей властью, были чрезвычайно пагубны. Другие были маленькими и презренными, не имевшими силы и тупые умом, но все они, по своей природе, вредны людям и очень радуются, когда наносят им вред, хотя бы даже самый маленький. Еще он рассказывал о такой их такой разновидности, что сидели на обочине дороги, бросали камни на пути перед путниками и злобно хохотали, если могли заставить либо человека, либо животное, споткнуться, но особенно сильно радовались, если человек приписывая это спотыкание своему коню и вымещал на нем свой гнев, либо бранью, либо шпорами. Более того, если человек просто расстраивался, произнося при этом имя Спасителя, как у некоторых ведется в похвальной привычке, то дьяволы немедленно удалялись огорченные и смущенные. Еще он упоминал, что однажды он вошел в общественное здание и увидел дьяволов, сидящий на плечах у всех пьющих и они плевали в стаканы и смеялись над глупостью этих людей с глумливым и насмешливым кривляньем. Но когда среди людей на которых они сидели, произносилась, как обычно бывает, молитва, и звучало имя Спасителя, они в испуге отпрыгивали прочь, будучи неспособны снести силу священного имени, но когда поселяне опускались на свои стулья и продолжали пить, дьяволы возвращались и продолжали свое прежнее занятие со своим обычным кривляньем. В конце концов, этот человек, наделенный свыше столь исключительным даром, чтобы пресечь действия и хитрости злых духов, ушел из этой жизни, в которой отличался великой непорочностью и чистотой, упокоился в Господе, и был похоронен в Фарнехэме.

Глава 22.

О долгой вакантности в церкви Линкольна.

На четырнадцатом году правления короля Генриха II,