– Ну и чего, Зин? Да не слушай ты его! – шамкала Степанида с полным ртом. – Ты рассказывай, чего наишкала?

Однако рассказать Зинаида не успела – в прихожей раздался звонок, и соседи дружно поскакали с мест.

– Не открывай! – громко шептала в ухо и висла на руке у Зинаиды тучная соседка. – Это Крылов твой, как пить дать он! За деньгами, шельмец, заявился! Шиш ему, а не деньги!

– Да пустите же, чего вы в самом-то деле! – вырывалась Зинаида.

– Федул! Оглоед! Не трожь замок, Иуда!! – накинулась теперь Степанида на единственного мужчину в доме.

Тот лихо увернулся, двери открыл и сразу же оглох от радостных воплей.

– О-о-о-ой!! А они все в сборе!! Петя, смотри, они все в сборе! Я же тебе говорила, что они и не собираются спать! – без умолку тарахтела похорошевшая за два дня Любочка. – Петенька, осторожно, здесь у нас мусорка расположена, перешагни… Мама! А почему у нас здесь мусорка? Что, баки уже не работают?

Любочка просто цвела. Рядом с ней топтался невзрачный мужичок в клетчатой байковой рубахе, ежился, смущался и явно не находил себе места под пристальным вниманием жильцов. Между тем, жильцы просто поедали его глазами. Степанида Егоровна не ожидала, что в дочери обнаружится такая прыть и теперь не знала – радоваться ей или печалиться, Федул гадал – будет ли этот мужик исправно трудиться на благо их коммуналки или же повиснет еще одной гирей на холодильнике Зинаиды, сама же Зинаида размышляла: стоит ли считать Любочкиного хахаля мужчиной, а значит, по утрам надевать праздничный халат, либо сразу перевести его в разряд предметов неодушевленных, и разрешить себе появляться по утрам, в чем попало?

– Ну чего вы? – оторвала от раздумий соседей Любочка. – Живого мужика не видели?

– Видели, – просипел Федул. – Проходите… Может это… встречу обмоем?

Все будто бы ждали именно этой команды. Было ясно – без бутылки придется долго выяснять, что за человека выбрала себе Любовь Андреевна, поэтому процесс узнавания решено было сократить при помощи двух бутылок водки, трех литров пива и бутылочки винца для дам.

– Вы тут… на стол, а я… а мы… в павильончик, – радостно потирал руки Федул. – Зиночка, давай деньги!

Зиночка свирепо возмутилась и незаметно для прибывших показала Федулу увесистый кукиш. Однако ее жест усмотрела Степанида Егоровна и тут же осудила.

– Ты чегой-то?! В кои-то веки ко мне дочка с зятем прикатила, а ты тут фигами махаешь! Тебя ж Федул-то добрым словом просит… Давай деньги, скряга!!

К ней подключилась Любочка, и Зинаиде ничего не оставалось делать, как подчиниться.

Федул по-свойски дернул ветеринара за рукав, и они унеслись, громыхая по всей лестнице.

– Ну, доченька, садись, рассказывай, что это за гусь? – уселась Степанида Егоровна на кухне и влажными глазами уставилась на счастливую Любочку. – Он тебе… Зин, а ты уши-то не развешивай, сгоноши чего-нибудь к столу, не видишь – гости к нам пожаловали! Ну и чего он, Люб? Кем работат? Вот хорошо бы кабы председателем, а? Да чегой-то я, разе ж таки-то председатели замухрынисты бывают! Може, дояр какой, а?

– Чегой-то ты, маменька! Прямо сразу – дояр! У него интеллигентная профессия – ветеринар он!

– Да что ты! Ма-атушки светы! Значица буренкам клизмы ставит? Ох, доча, повезло тебе! Ты с таким-то век горя знать не будешь! У его, небось, все холодильники молоком забиты… Замуж-то зовет?

– Ах, маменька, ну ты прям, как в старинные времена! Кто меня звать будет? Куда я его поведу, туда он меня и позовет!

– Это хорошо, дочка. Вот такой-то муж и нужон! – довольно кивала Степанида и вдруг стеснительно захихикала. – А у вас… у вас было чего ай нет?

Но Любочка не стала открывать матери всех тайн, она вдруг подскочила с табурета и кинулась к Зинаиде. Та выскребала из холодильника остатки каких-то сосисок и чуть было не выронила их от неожиданности.

– Зинаида! Я ведь разговаривала с Полиной! Это соседка Васильевых с другой стороны, – заговорила Любочка таким скорбным голосом, будто от ее разговора Полина скончалась. – Я ведь теперь все узнала! Ты не поверишь, Зинаида, абсолютно все!

– Да что ты… – охнула со своего места Степанида. – Неужто деньги нам достанутся?

– Не знаю, как там с деньгами, но сейчас расследование быстрыми шагами рванется в гору, – все сильнее интриговала Любочка.

У Зинаиды резко задергалось правое веко. Ну молодец, Любочка! Неужто и правда узнала, от чего погибли Васильевы? Если так, то, может, она знает и кто убил Ульяну? Что и говорить, смерть молодой женщины никак не дает покоя, только и разорваться Зинаида не может…

– Вы не представляете, сколько седых волос мне это стоило! – заливалась канарейкой Любовь Андреевна, тыча своей головой в живот Степаниды Егоровны. – Мам, посмотри, там много седины?

– Да не, Любка, у тебя там токо сено… Ишо помет куриный…

– Да что ты узнала-то?! Ну не томи же! – не выдержала Зина. – С самого начала расскажи, как ты с ней встретилась?

– Я и говорю! Так измучилась, деньги по всем правилам мне должны перейти. Да тут еще и свадьба у нас с Петей… Все-все, рассказываю. Короче, Полина – соседка Васильевых. Она даже одно время к ним в гости ходила. Васильев был рад несказанно, потому как жена у него страшная, как смертный грех, и мужика потянуло к прекрасному. Только Раиса, это Васильевская жена, заявилась к Полине домой и попросила больше к ним не наведываться. Очень Раиса эта вредная оказалась, по причине ревности своей дремучей. Ну и Полина, ясное дело, настаивать не стала: дескать, кисните вы там в собственном соку! А сама, между тем, все время у забора подслушивала. Только, опять же, муж Полины при строительстве перестарался малость, забор соорудил кирпичный, а потому слышимость была – хуже некуда. Полина сколько ни старалась, а всего расслышать не сумела. Короче, на некоторое время Васильевы выпали из-под ее контроля. А потом, когда снова впали… ну, в смысле, когда Полина снова их услышала, в отношениях Васильевых произошла резкая перемена. Васильев свою жену стал обожать, говорить ей всякие слова пошлые, даже к сожительству склонял! Но Раиса оказалась женщиной порядочной, на глупости не поддавалась и, вообще, к супругу охладела. Полина же успокоилась, что у соседей ведется правильный жизненный образ, и слежку на том закончила. Я ей, конечно, попеняла. Вот если бы она не ленилась, а еще несколько месяцев подежурила возле забора, нам бы гораздо легче было отыскать преступника.

Любочка закончила длинную речь и с превосходством уставилась на Зинаиду.

– Ну и что? – ждала продолжения та. – Дальше-то что было? Кто убил-то?

– Да ты чем слушаешь-то?! – искренне возмутилась Любочка и переглянулась с матерью. – Я же тебе русским языком говорю – не знает этого Полина! Она, видишь ли, поленилась лишний месяц возле забора покараулить, а подглядывать ее и вовсе никто не надоумил!

Зинаида расстроилась так, что даже бросила нож, которым собралась чистить картошку: