— Сомневаюсь, что вы так уж поражены, леди Сиддонс, — скептически бросил он, — учитывая, кто такая ваша гостья. Или вам о ней ничего не известно?

— Нет, в самом деле, — настаивала она с улыбкой, только подтвердившей его подозрения. — Не понимаю, что вам здесь понадобилось. Что ни говори, а именно вам выпало счастье стать владельцем драгоценности, которую вы так глупо и небрежно отшвырнули.

— Я ничего не швырял, мадам — сухо процедил маркиз, прекрасно понимая, что она имеет в виду. — Драгоценность все еще принадлежит мне. По закону. И я еще не собрался от нее отказаться.

На этот раз, судя по вытянувшемуся лицу и взлетевшим вверх бровям, Кристоферу в самом деле удалось удивить ее, однако в голосе леди Сиддонс не прозвучало ничего, кроме некоторого любопытства:

— Я нахожу это крайне странным, особенно если вспомнить, что зам, с вашим титулом и связями, ничего не стоит приказать своим поверенным избавиться от… досадной помехи. Вероятно, вы просто тянете с этим неприятным дельцем? Решили пока отложить?

— У меня просто нет намерения что-то предпринимать по этому поводу, — отпарировал он, разъяренно сверкая глазами.

— Да, весьма непростая дилемма, ничего не скажешь. Но может, было бы неплохо сообщить об этом девушке, поскольку у нее сложилось совершенно иное впечатление. Или вы посчитали, будто она появилась в обществе лишь затем, чтобы привлечь ваше внимание? В таком случае вы жестоко ошиблись. Я не для того приняла девушку в дом, чтобы отдать ее на поругание!

— Говоря по правде, я никак в толк не возьму, как она вообще здесь оказалась, — пробормотал Кристофер. — Неужели вы действительно не знаете, кем она была до того, как попала к вам?

— Кем была? Имеете в виду, кроме того, что она является вашей женой? — съязвила графиня, наслаждаясь словесной схваткой. — Не представляю, о чем это вы? Анастасия — племянница моего близкого друга, разумеется. Вряд ли вы с ней знакомы. Ну что же, пойдемте, милорд, мы сейчас это исправим.

Она отошла, не дожидаясь, пока он последует за ней. Но Кристофер покорно зашагал в том же направлении, сгорая от желания задать сэру Уильяму Томпсону несколько настоятельных и не слишком скромных вопросов.

Старик в одиночестве нес стражу у большого камина, не сводя любящего отцовского взгляда со своей юной «родственницы». Наскоро представив их друг другу, леди Сиддонс неспешно удалилась. Мужчины обменялись изучающими взглядами. Наконец Кристофер, не собираясь ходить вокруг да около, резко спросил:

— Почему вы выдали Анастасию за свою племянницу?

Прежде чем ответить, сэр Уильям снова задумчиво уставился на шумную компанию в центре комнаты и отпил глоток чая из чашки, которую все это время держал в руках. Но Кристоферу отчего-то показалось, что старик совершенно не смущен и не тянет время, подыскивая слова. Просто намеренно держит его в напряжении. Зачем? Чтобы вызвать на ссору? Чтобы наказать? Нет, это было бы слишком низко. Вероятнее всего, сэр Уильям просто не расслышал, что вполне соответствовало его возрасту: престарелому джентльмену было уже за семьдесят.

Но сэр Уильям неожиданно заговорил, мягко, спокойно, словно обсуждал нечто совершенно обыденное, а не будил мучительных воспоминаний.

— Моя сестра исчезла сорок два года назад, лорд Мэлори. Я так и не простил себя за то, что сыграл в ее судьбе не слишком приглядную роль. Я предал ее. Оставил одну. Бедняжка всеми силами храбро защищала перед родителями человека, которого хотела видеть своим мужем. Но я так и не вступился за нее, и она предпочла скорее сбежать из дому, чем согласиться с их выбором и стать женой нелюбимого. Больше мы никогда ее не видели и ничего о ней не слышали. У нее были чудесные черные волосы. Совсем нетрудно поверить, что Анастасия действительно ее дочь. Ведь такое могло случиться, верно? Что тут необыкновенного?

— Но ведь это не так!

Уильям снова поднял на него глаза и весело улыбнулся:

— Разве это имеет какое-то значение? Ведь общество, которое диктует все ваши действия, считает, что так оно и есть! Хотите слышать истинную правду, милорд?

— Буду весьма обязан, — сухо объявил Кристофер.

Сэр Уильям покачал головой.

— Видите ли, дело в том, что я сам кочевал с цыганами. Причину моих скитаний вам не стоит знать, но я был в таборе, когда вы приказали им убраться.

Вы просто не замечали меня да и вообще никого с той самой секунды, как появилась Анастасия.

Щеки маркиза жарко запылали. Слова сэра Уильяма и вправду жгли огнем. Но разве можно отрицать правоту его замечаний, как бы ни смущали они Кристофера?

— Она необычайно привлекательна, — оборонялся он.

— Мало сказать. Она неотразима, но разве дело сейчас в этом? Поймите, есть любовь, которая распускается медленно, как розовый бутон, а есть такая, которая вспыхивает мгновенным пламенем. Я никогда не задавался вопросом, какое чувство вы питаете к девушке. Это совершенно очевидно.

Любовь? Кристофер едва не фыркнул, но тут же осекся, словно подавившись собственной глупостью и слепотой. Господи Боже, неужели он настолько глуп? Он все время твердил, что одержим ею. Считал, что позволил похоти взять над собой верх. Но теперь неожиданно вспомнил, как невероятно счастлив был, когда, проснувшись, увидел рядом Анастасию. Он совершенно не предполагал, что это и есть любовь.

— Вопрос в том, лорд Мэлори, — продолжал Уильям, — что вы собираетесь теперь делать.

Он пришел к ней. Анастасии не пришлось выезжать, бывать в тех местах, которые часто посещал Кристофер, в надежде встретить его. На осуществление их плана ушли не недели, даже не дни, он явился на следующий день после ее дебюта! Неужели они настолько удачливы?

Ей не следовало придавать этому особого значения, видеть в этом нечто особенное, кроме разве того, что Элизабет неплохо потрудилась, распространяя слухи, но Анастасия ничего не могла с собой поделать. Он здесь, и так скоро!

Она даже съежилась под его уничтожающими взглядами. Кажется, если бы мог, убил бы ее. По-видимому, он крайне неодобрительно отнесся к ее проделке, особенно если учесть его снобизм. В представлении высокородного маркиза простолюдины — всего лишь грязь под ногами, и аристократам не пристало допускать их в свое общество.

А она к тому же совершила настоящее преступление: выдала себя за одну из них. Правда, не она это придумала, но и возражать не стала. С такого надменного сухаря, как Кристофер, станется разоблачить ее при всех, покрыв позором.

Но он этого почему-то не сделал, наверное, чего-то выжидал. Сначала Кристофер, побеседовал с Викторией, потом с Уильямом, а Анастасия сгорала от нетерпения, не зная, что он предпримет.

Наконец она не вынесла. Трудно болтать с поклонниками как ни в чем не бывало, когда сердце суматошно колотится, а все мысли только о красавце гиганте. Она почти не слышала, что говорят окружающие, и не помнила, что отвечала. Да и отвечала ли?