В Самару Леху и лейтенанта Мудрецкого повез Евздрихин. Только на этот раз комбата уже не было. Как оказалось, им надлежало прибыть не в чистое поле, а приехать ко Дворцу спорта, в комплекс сооружений которого входил и тир.

Вместо автомата Калашникова, как выяснилось, им придется стрелять из мелкокалиберных винтовок по мишеням, где будет вестись подсчет очков, и надо, что называется, лупить в яблочко. Иначе не выиграешь и подведешь Стойлохрякова. А он, добрая душа, разрешил после помотаться по городу и позаботился о том, чтобы были выплачены все солдатские.

Они вошли в здоровый манеж и сразу же увидели капитана, сидящего за столом. Заметив вошедших, офицер стал махать им рукой. Он единственный, кто каким-либо образом обозначал проведение стрельб на округ. Рука его вращалась в воздухе до тех пор, пока они не подошли к столику.

- До-до-добрый день, - поздоровался капитан, раскрывая лежащую перед ним папку. - А-ат-откуда?

Лейтенант Мудрецкий назвал номер части. Капитан кивал головою и записывал данные.

- Ка-ка-ка-кто стреляет? - Записав и это, он указал рукою в сторону открытой двери. - Па-па-про-роходите.

Евздрихин, спускаясь вниз по лестнице, не мог сдержать эмоций:

- Вот за что я люблю нашу армию. Вы, молодые, поняли, почему мы непобедимы? Потому что мы сами для себя непредсказуемы. Посадить на входе заику для того, чтобы он встречал приезжающих, это только у нас могут.

Они оказались под землей, в большом подвале, в котором располагался тир. Здесь уже было много народу, и, похоже, офицеров оказалось куда больше, чем солдат.

Простаков, следуя за лейтенантом и прапорщиком, улыбался словам последнего. Действительно, ведь Евздрихин прав: один косоглазый стреляет, всех побеждает, заика на входе сидит, и все вроде бы как ничего, все вроде бы как нормально.

Он уже сам себя настраивал на то, что и здесь победит генеральский любимчик, который попадет во все и вся. Только, по мнению Простакова, подлог здесь совершить намного труднее, потому как теперь никаких мишеней поднимать и закрывать не надо будет, все будут в бумажечку стрелять с циферками: чем ближе к центру, тем больше очков - вот и вся математика. И у каждого будет всего десять выстрелов, два тура по пять, на каждый выстрел новая бумажечка. Не поскупились на макулатурку-то.

Топая по небольшой трибунке, состоящей из пяти рядов, и выискивая себе местечко, где пространства было побольше, Мудрецкий заметил того самого парнишку, который выиграл стрельбы.

- Взглянь, - указал он Простакову. - Вон наш знакомый победитель.

Леха только покачал головой. Коля Кривовзглядов тем временем тоже поглядел в сторону вновь прибывших. Он отдал честь лейтенанту, поздоровался с прапорщиком, а потом пожал руку Лехе.

- Привет, - сегодня он был куда разговорчивее, чем раньше. - Тоже приехал, молодец.

Леха смотрел сверху вниз на паренька, не веря в то, что он в ответ сейчас смотрит именно на него.

- Я тоже сегодня стрелять буду, - радостно доложил Коля.

- Ага, - басанул Простаков.

Офицер с прапорщиком сели в одном месте, а солдаты залезли по трибуне чуть повыше и разместились там, разглядывая место будущих соревнований.

- Думаешь тут всех сделать? - улыбался Кривовзглядов.

Простаков повернул к нему свое широкое, как блин, лицо и улыбнулся, ничего не ответив. И от пристального взгляда Коля отвел глаза в сторону.

- У меня тут батек будет, - сообщил он. - Болеть за меня.

Алексей с пониманием кивнул:

- За меня б тоже болел, если б был рядом. А то ведь столько тысяч верст отсюда.

- Ты откуда?

- Из Красноярского края.

- А-а, - протянул Коля. - А я местный. Да ты батька моего видел, он был на стрельбище.

- Это че, генерал-лейтенант, что ли? - догадался Простаков, понимая, что просто так косоглазые в стрельбах не побеждают.

- Да. Он самый. Скоро приехать должен. В принципе я и без него хорошо отстреляю.

Леха в очередной раз взглянул в глаза своему соседу. А тот тем временем пытался разглядеть, что же там такое вешают на дальнем конце тира служащие.

- И тут мишени какие-то чудные, - бормотал он.

Леха тем временем не отрывал взгляда от его лица. Глаза, которые всего секунду назад бегали, казалось, сами по себе, теперь работали синхронно и просто поражали своей сосредоточенностью. Это действительно были глаза стрелка. И тут Леха стал корить себя за то, что относился с недоверием к этому Коле. Ну мало ли какая у человека фигня случается.

- Слушай, - не вытерпел Алексей. - Твои глаза…

Кривовзглядов сморгнул, и зрачки снова рассыпались в разные стороны.

- Это с детства. Врачи так ничего сделать и не смогли. Но за счет упражнений я добился того, что на несколько секунд могу четко сфокусировать свое зрение. А ты думал, что папашка мне там, на стрельбищах, все подстроил? Ничего подобного. Надеешься выиграть? - справился Косовзглядов у Простакова, разминая указательный палец на правой руке.

- А то, - улыбнулся Леха. - Ты думаешь, я оружие первый раз в армии увидел? Я с детства о-го-го сколько настрелял.

- Да и я тоже на месте не сидел, - Кривовзглядов не стал разглядывать, как организаторы соревнований развешивают мишени.

Леха, глядя на то, что делает товарищ, тоже стал разминать указательный палец.

- А что, это помогает?

- Да, - Кривовзглядов согнул указательный палец несколько раз, как бы нажимая на курок. - Улучшает чувствительность. Нужно чувствовать момент выстрела.

- Это я и сам знаю. А сам-то думаешь всех сделать?

Неожиданно Коля рассмеялся:

- Ты что? Это надо быть придурком, чтобы на это надеяться. Это же соревнования на округ. Тут, знаешь, тягаться будет очень тяжело.

В этот момент всех, кто должен был участвовать в стрельбах, пригласили получить номера. Лехе достался двадцать седьмой, а Кривовзглядову - двадцать восьмой. Он вперед пропустил гиганта. Потом объяснил, что не любит нечетные числа.

Лехе было как-то все равно.

- Вы, все городские, - придурки, - просто сказал он. - То числа у вас, то гороскопы.

Коля посмотрел куда-то в сторону, а на самом деле - на Леху:

- А что, у вас в деревне приметам вообще не верят?

- Верят, но все равно, все городские - придурки.

- Хочешь меня разозлить? - Колины глаза начали шарить по орбитам с удвоенной скоростью.

Леха пожал могучими плечами, и Коле показалось, будто стены тира тоже заходили ходуном вверх-вниз.

- Да нет, что ты.

- Увидимся на позиции, - гордо бросил генеральский сынок и пошел на то самое место, где они до этого сидели.