Алекс был прав; она молчала, но не думала, что он это заметил. Он продолжал, и у нее появилась надежда.

— Я стал все более подозрительным. Я все время ревновал, когда ты обменивалась электронной почтой с друзьями. Однажды вечером, когда я вернулся из Сингапура и вошел к тебе в кабинет, чтобы взять факс… — Тут его лицо болезненно исказилось, и Лиза инстинктивно погладила его рукой по груди, чтобы успокоить.

Он криво усмехнулся.

— Я нашел распечатку электронного послания с адресом отеля в Лондоне, и это как ножом поразило меня в сердце. — Он помолчал. — Хотя это меня совершенно не извиняет. Я следил за тобой и ударил Джеда. Это был безудержный гнев, примитивная мужская ревность: другой мужчина прикоснулся к моей женщине. — Он сказал это с такой собственнической самонадеянностью, что Лиза была вынуждена спрятать улыбку. Это было так на него похоже… — В этот момент я познал агонию любви и измену.

— Не измену, — мягко возразила она.

— Вы с Джедом были близки духовно. А разве такая душевная измена не менее болезненна, чем физическая? — спросил он, и она не смогла ему ничего ответить. Он не отрывал глаз от ее лица, пока не наклонился и мягко не коснулся ее губ. — Забудь, что я сказал. Знай только то, что я тебя люблю. Я всегда тебя любил, но был слишком эгоистичен, чтобы понять это.

— Но ты настаиваешь на том, что все кончено…

— Те, Лиза. — Алекс предупреждающе приложил палец к ее губам. — Я до конца своих дней буду со стыдом вспоминать, как я себя вел. Ты моя жена, и я буду любить и беречь тебя и в этой, и в следующей жизни, если ты мне это позволишь. — Его темные глаза сверкнули горящим в них огнем любви. В этом невозможно было ошибиться, и Лиза заулыбалась от неудержимого восторга, ее голубые глаза засверкали любовью. — Ведь ты мне позволишь? — хрипло повторил он.

Лизе хотелось задать тысячу вопросов, но они могли подождать. Она прижалась к нему, обхватила его широкие плечи и, запустив пальцы в его волосы, пригнула его голову.

— Да, я позволю. Я даже буду настаивать. — И она прижалась к его губам. В ее поцелуях были и страсть, и нежность, и любовь. Чтобы он не сомневался, она взглянула на него сквозь свои длинные густые ресницы и пробормотала:

— По-моему, соседняя дверь ведет в спальню. Было бы глупо не воспользоваться ею. Кроме того, ты ведь оплатил все это, ведь так, партнер?

Алекс в подтверждение ее слов засмеялся, взял ее на руки и прижал к себе.

— Твое желание для меня закон, — выдохнул он, а она обхватила его за шею и крепко прижалась к его надежной груди.

Они упали на кровать, лихорадочно сбрасывая с себя одежду.

— Я люблю тебя, Лиза, — простонал Алекс.

— Тогда люби, — прошептала она…