Уже проваливаясь в сон, я слышала, как Саша говорил со своей секретаршей: «Вероника Евгеньевна, отмените все встречи на сегодня и завтра. Если что-то будет экстренное, звоните».

Лилина простуда стала последним гвоздём в крышку гроба сомнений Александра. Эта рыжеволосая красотка ему дорога.

Пора прекращать прятать голову в песок. Хватило того, что он не убрал её фото от информатора и не удержал вчера. Теперь у неё жар, а он сидит и думает, как можно побыстрее решить проблему с вымогателями, чтобы поскорее расставить все точки и докопаться до истины.

Почти сразу после того как Лилю прессанули в торговом центре, и она отдала часть документов, они с Сергеевым добыли видео с камер. На нём они отследили моменты, когда Лиля с бандитом выходила из лифта и заходила в кондитерскую, но он был в основном спиной или опустив голову в объёмном капюшоне. На некоторых кадрах можно было разглядеть часть лица, на котором было то ли родимое пятно, то ли татуировка, но это ничего не давало. Конкретики у них вообще было мало. Как Лилина семья связана, с чем там, что хотят прихапать незнакомцы?

Вчера Лиля перепугала его своим поведением и обезумевшим видом. Смотрела на него, словно он был монстром. Имел ли он право удерживать её насильно? Наверное, имел, учитывая последствия. Но говорить сейчас об этом уже поздно. Всё случилось, как случилось, и уже ничего не изменить.

Ясно одно — на этот раз Александр был готов идти до конца. Ведь цель теперь — конкретный человек, который поселился не только в его доме, а ещё в уме и сердце.

Лиля. Одновременно открытая, без двойных стандартов, но и с ветвистой семейной историей, которая свела их. Простая, но с тонкой, изящной красотой. Умная и в один миг готова сорваться под влиянием эмоций. Саша давно не встречал таких девушек, а возможно, никогда.

По его телу прошла дрожь при мысли о ней. Его задумчивость прервал телефонный звонок. На экране телефона высветилось мама.

— Да?

— Саша, привет! Ты можешь говорить? Или у тебя плотный рабочий график?

Астахов улыбнулся от заботы мамы. Хотя услышал между посыпавшимися вопросами, что мама звонит не только за этим.

— Я сегодня свободен. Даже можно сказать, у меня незапланированный выходной. Как вы?

Мама не стала юлить и подходить к разговору издалека.

— У меня всё хорошо. Бабушка, слава Богу, восстанавливается и даже хочет с вами увидеться. И зовёт тебя… с твоей девушкой. Не знаю, зачем это нужно? Но сказала, что что-то вспомнила, но нам не говорит, что…

— Мы обязательно приедем, — Саша успокоил мать, — но через несколько дней. Лиля приболела.

— Что-то серьёзное?!

— Простуда.

— Может позвонить нашему семейному доктору?

— Пока не надо. Если будет что-то серьёзное, я его наберу.

— Ну и ладно тогда… Но ты все равно приглядывай за ней. Я так рада, что ты нашёл человека по душе. А бабушка ещё немного восстановится. Крепкий орешек она у нас все-таки…

Саша заглядывал к Лиле каждые полчаса, беспокоился: мало ли от высокой температуры, у нее начнется лихорадка или бред. Но девушка спокойно спала, только румянец на её бледном личике и испарина на лбу выдавали болезнь. В очередной из таких заходов в спальню она открыла глаза.

— Я тебя разбудил? Как ты? — спросил Саша.

— Пока не понимаю, — покачала головой я, — пропотела, похоже.

— Тебе нужно переодеться. Тебе помочь?

— Да нет, — смущённо вырвалось у меня от такой заботы, — я думаю, что справлюсь. Только вот тёплых вещей у меня нет…

Саша вышел из комнаты, пока я вылезала из-под одеяла, он снова стоял передо мной с трикотажным спортивным костюмом из своего гардероба.

— Держи. Переоденься, а я пока сделаю что-нибудь попить.

Он вернулся через пять минут с подносом в руках, на котором стояли большая кружка чая и тарелка с аппетитными пирожными. Это были корзиночки с белым воздушным кремом, крупной ежевикой и голубикой.

— Может нужно что-то посерьёзней поесть? — спросил он меня.

— Нет этого достаточно. Выглядят очень вкусно и аппетитно, — сделав жадный глоток чая, я поморщилась, — может быть, позже.

— Горячий?

— Нет, горло болит.

Саша нахмурил брови и взял с тумбочки градусник.

— Смеряй-ка еще раз температуру.

Я сунула под мышку градусник и сидела, не двигаясь и молча, исподлобья наблюдая за мужчиной. «Его любимая будет самой счастливой. Если даже за мной он ухаживает так, как никто и никогда из мужчин», — пришло мне в голову.

Градусник запищал. Я его вынула и протянула Саше. При взгляде на маленький экран, он изменил взволнованное выражение лица на обычное.

— Уже лучше.

— Сколько набежало? — спросила я.

— Тридцать семь и пять.

— Как говорила бабушка, самая мерзкая температура, — я наморщила нос. — Хотя голова уже так не болит.

— Главное, жар спал, — ответил мой «доктор», — теперь будем лечиться. Для начала этим.

Он протянул мне тарелку с пирожными, и тут же взял одно и жадно откусил.

— Ммм… такие таблетки я готов есть и есть.

Я отправила в рот маленький кусочек.

— Ммм, я согласна быть твоей пациенткой всегда, — тут же сделав глоток чая и поставила кружку на поднос, — Саша…

Жестом подозвала его ближе, потянула за рукав. Он, наверное, подумал, что я хочу что-то шепнуть ему на ухо, но я его поцеловала в щеку.

— Спасибо… Ой, — я словно опомнилась, — заражу ведь тебя!

— Я уже этим вирусом переболел, — проглотив пироженку, сообщил мужчина, находясь все также близко.

Его пальцы скользнули, по-моему, подбородку и его губы жадно припали к моим теплым губам. Ежевично-голубичный поцелуй длился мгновение, но был очень сладким и оздоровительно- положительно действовал на меня.

— Если ты сейчас опять начнешь извиняться, я вылью на тебя чай, — пообещала я.

А потом подумала, что сморозила что-то нелепое.

— Хорошо не буду, — засмеялся Саша.

Он