— У меня Эрика на проводе!

И выразительно смотрит. Тянусь рукой к телефону, вдохнув так, как будто собираюсь нырять под воду.

— Привет. Это я. Как ты сегодня? — произношу ничего не значащие фразы.

Отвечает напряженно. Может, ей там страшно? И больно? Или она боится, что дома все изменится без нее? Я помню, что, если бы не та авария, и этой беды бы с ней не случилось.

— Мы как-то скомканно попрощались, Эри. Лечись спокойно. Здесь будет так, как ты хочешь. Твой папа проследит за всем, он у тебя молодец. Я тебя люблю.

Кажется, я это уже говорил сегодня кому-то.

Спустя три месяца.

Игорь.

Забираю Эрику из диспансера. Стою с цветами перед свежевымытым Лексусом. Все медсестры на этаже одарены, врачи облагодетельствованы. Наконец, приводят мне жену. Хорошо, что я на переговорах привык ко всяким неожиданностям. Так что вдох-выдох и...

Надеюсь, у меня в глазах не отразилась даже жалость. Со спины бы точно не узнал. Худая, темная женщина. Глаза смотрят из провалов, старушечий пучок на темени, корни волос неряшливо отросли. Костюм висит мешком. Выражение лица отчужденное? высокомерное? злобное? Что-то из этой троицы или даже все вместе.

Так и хочется спросить: а это точно ты?

Едем. Держит цветы так, словно никогда их в руки не брала. Разговор не вяжется. Просит завезти ее в салон по дороге.

— Я недолго, — бросает.

Да?! С каких это пор? Протягиваю ей карточку.

— Я подожду. Только налысо не стригись, — пытаюсь разрядить обстановку; это у нас уже много лет шутка такая, перед походом в парикмахерскую.

Уходит.

Возвращается и правда быстро. Постриглась. Похоже, под машинку, с самой большой насадкой. Волосы стоят ежиком. Сглатываю слюну.

— Женщина должна меняться, — говорит. — Без комментариев.

На вид — усталый подросток, мальчик.

Приехали. Въезжаю во двор:

— Добро пожаловать!

У входа в дом стоит (!) Карл, опираясь обеими руками на палку-стул, но стоит сам, ноги не разъезжаются, как поначалу. Рядом Фатима со свежеиспеченным пирогом на красивом блюде. И все остальные тоже вышли поздороваться. В том числе Ольга с солидным таким животом. Эри скользнула по ней взглядом, дернула уголком рта, вроде как улыбнулась всем и пошла наверх.

— Устала, — громко шепчет ее отец.

Кстати, Эрика как будто тоже стала лучше ходить.

Ольга.

Увидела, что Игорь сидит в гостиной с ноутом. Не переодевается, — наверное сразу после обеда уедет на работу. Подхожу к нему. С тех пор, как стала заметна беременность, при встрече все сначала смотрят на мой живот, а потом только в лицо. И только Игорь сперва заглядывает в глаза, точно проверяет, хорошо ли мне. А потом смотрит на грудь и живот, для разнообразия. И улыбается. У меня сейчас тоже улыбка до ушей:

— Ксюшу выписывают, мне только что позвонили, — сообщаю ему мою самую радостную новость. — Завтра они с мамой прилетают.

— Поздравляю! — кладет руку на диван. — Садись. Ты хочешь привезти их сюда?

— Нет, нет, что ты, — я даже пугаюсь такой перспективы. — Мне хочется побыть только с ними, мы так долго не виделись, — часто моргаю, пытаясь удержать слезы. — Ненадолго сниму квартиру. Я прошу отпустить меня на несколько дней. Карл Фридрихович не против, он все меньше нуждается в помощи. А потом они уедут — Ксюше требуется курс реабилитации, я уже начала подбирать детский санаторий в Крыму. Там еще тепло.

— Конечно, ты заработала свои выходные. И Карлу ты уже больше компаньонка, чем сиделка. Пусть поскучает. Давай поступим так: завтра ты вселяешься в номер в заводской гостинице. Не пять звезд, но все, что нужно для жизни, там есть, и трехразовое питание с хорошей русской кухней. Согласна?

Я облизываю губы и киваю.

— Тогда я уже пишу администратору — забронировать за Лебедевой О.И. трехместный полулюкс с видом на парк. Готово. Сегодня как раз съехала большая группа командировочных. О плате за проживание и питание не беспокойся. И не благодари — на самом деле я делаю это для себя: мне будет спокойнее знать, что ты находишься в известном мне хорошем месте, а не бродишь где-то в поисках жилья. На завтра Лексус с водителем в твоем распоряжении. Кстати, я говорил сегодня, что беременность тебе очень к лицу?

— Говорил, утром, — улыбаюсь.

Пожимает мне руку. Это все, что он позволяет себе потрогать у меня, хотя глазищами зыркает еще как. Я себе вообще ничего не позволяю. Чуть что — прикрываю веки, чтобы успокоится, не видя его. Глубоко беременной женщине не стоит мечтать о мужчине. Но приходится раскрыть глаза, когда он снова начинает говорить:

— Вот на столе в коробке остались надувные шарики, баллончик с гелием и еще разные штуки для украшения помещения — возьми для Ксюши.

— Спасибо тебе большое!

Знаю, что он все утро украшал шариками верхний этаж для приезда Эрики. Кажется, с тех пор он туда еще не поднимался.

Ольга.

Зовут обедать. Да как зовут! Наш шеф-повар Фатима наряжена в новое синее платье с белоснежным передником, воротником и манжетами, раскраснелась от готовки и от приятного волнения. Она попеременно то звонит в большой серебряный колокольчик, нежно и звонко, то хрипловатым голосом приглашает дам и господ обедать. Практически каждый человек в доме за последние двое суток так или иначе принял участие в подготовке праздничного стола по случаю возвращения Эрики.

Но настоящие масштабы пиршества, затеянного Карлом, стали видны только теперь, когда раскрыли двустворчатую дверь из холла в столовую.

На белоснежной льняной скатерти, расстеленной на уходящем вдаль столе, стоят тарелки, салатники, блюда, миски и прочие емкости с восхитительно пахнущей едой. Вхожу вместе со всеми, не в силах оторвать глаза и нос от стола.

Здесь есть: золотисто-румяная утка с кашей, печеными яблоками и черносливом, шампиньоны жареные в сметане, моя любимая паэлья с морепродуктами, огромная соленая красная рыбина, нарезанная тонкими ломтиками, блины с красной и черной икрой, брокколи в сливочном соусе и устрицы в чесночном, плов, холодец, пирог, салаты разнообразных оттенков и консистенций, фрукты всех видов и разновидностей, уложенные затейливыми узорами... И это только то, что мне удалось сходу распознать. Часть салатов готовила я, что-то привезли из ресторана, но основные блюда создала своими ручками бессменная Фатима.

Плюс напитки спиртные и безалкогольные. Сервировка: фарфор, хрусталь, позолота, столовое серебро; даже по две разных вилки на каждую персону. Горящие свечи в изящных подсвечниках интересно дополняют дневной свет. Множество цветов в вазах и горшках вдоль стен и на окнах.