Мейс допила пиво и закинула в рот пару орешков.

– Ты столько пялился на мою задницу… Хочешь прокомментировать?

Рой покраснел.

– По правде говоря, она лишила меня дара речи.

– В тюрьме тоже был один неравнодушный охранник.

Рой посмотрел на нее.

– Он что-нибудь тебе сделал?

– Скажем так, штаны оставались на нем, и на этом хватит.

– Так ты сделала татуировку в виде креста?

– А разве не у всех хороших католических девушек есть крест на заднице?

– Не знаю. Я никогда не встречался с католичками. Полагаю, это мое упущение.

– Точно.

– Знаешь, я думал после колледжа поступить в полицейскую академию…

– Быстро ездить и стрелять из «пушки»?

Он ухмыльнулся.

– Откуда ты знаешь?

– У большинства парней так. В моем классе был сорок один рекрут. Шестнадцатинедельный курс. Половина слилась раньше времени. Бывшие атлеты с пивными животами даже отжаться не могли. В академии было нормально. Учили телефонный справочник, чистили и полировали, занимались учебно-боевой подготовкой, но не настоящей полицейской работой.

– Телефонный справочник?

– Инструкции и процедуры. Уставы. В основном бумажная работа. Плюс физподготовка. Под конец они отправили меня в показательный патруль в Джорджтаун, одну, без оружия и приказов.

– И что ты делала?

– Бродила, выписала несколько штрафов за парковку, курила сигареты.

– Юридическая школа тоже скучная.

– Я начала работать в северном конце Джорджия-авеню. Его называли Золотым Берегом, потому что там было относительно безопасно.

– И?..

– И я его ненавидела. Я приняла значок и пистолет не ради безопасности. Я хотела попасть в криминальный патруль. Они работают по всему городу, не в каких-то паршивых пяти кварталах. Занимаются серьезным делом.

– То есть не наркоторговцами?

– Уличные торговцы просто заполняют криминальную статистику. Патруль занимается взломами, вооруженными ограблениями, убийствами и дилерами, которые морят людей. Это и есть настоящая работа… – Она помолчала. – А теперь я даже помечтать не могу о своем «Глоке», иначе немедленно отправлюсь обратно за решетку. Вот такое веселье.

– Мейс, я знаю, мы познакомились совсем недавно, но если тебе понадобится о чем-то поговорить, я рядом.

– Я больше думаю вперед, чем назад. – Она встала. – Дамская комната. Вернусь через минуту.

Сделав дела, Перри вышла из кабинки, подошла к раковине и плеснула воды на лицо. Она смотрела в зеркало, а слова Бет входили в нее, как разрывные пули.

«Прекрати делать глупости. Доверься мне».

Мейс не хотела делать глупости. И однозначно доверяла сестре. Она была чертовски уверена, что не желает вернуться в тюрьму. Однако к ней все время возвращались слова агента Келли.

Она застонала. Стопроцентный внутренний конфликт. От такого давления голова скоро взорвется.

«По крайней мере, у тебя будет шанс».

Она плеснула на лицо еще воды и снова посмотрела в зеркало.

– Сколько ни три, грязь не смоешь.

Мейс резко обернулась и увидела стоящую у двери Мону Данфорт.

– Ты что, преследуешь меня? – рявкнула Мейс на главного прокурора округа Колумбия.

Вместо ответа Мона заперла дверь в туалет.

– Если ты не откроешь дверь, я вышибу ее твоей головой.

– Угрожаешь представителю судебной власти?

– Участвуешь в незаконном задержании? – огрызнулась Мейс.

– Просто подумала, что могу оказать тебе небольшую услугу.

– Супер. Зайди в кабинку и перережь себе вены. Я позвоню в «Скорую», как только кровь перестанет течь.

– Я прекрасно знаю о маленьком плане Бет.

– Правда? И в чем же заключается этот маленький план?

Мона открыла свою маленькую сумочку, подошла к зеркалу и стала поправлять макияж, одновременно продолжая говорить. Мейс безумно хотелось запихнуть ее в унитаз, головой вперед.

– Восстановить тебя в правах, разумеется, в чем же еще? Тебя подставили, накачали наркотиками, заставили совершить все эти преступления, бла-бла-бла… Бедняжка Мейс. Все тот же бред, которому отказались верить присяжные.

Мона закрыла косметичку, повернулась и оперлась о стойку раковины.

– И вот Бет отправляет своих лучших детективов работать по этому делу в надежде, что случится чудо, которое докажет твою невиновность.

– Я невиновна.

– Ох, прошу тебя… Прибереги это для тех, кому интересно. Но все усилия Бет не сработают, потому что я ее опережаю. По правде говоря, я настолько ушла вперед, что даже не против рассказать тебе об этом. А потом можешь бежать к Бет и рассказывать, как всегда, когда ты попадаешь в беду.

Мейс изо всех сил старалась говорить спокойно.

– И что именно я должна ей рассказать?

Мона пренебрежительно посмотрела на нее.

– Есть шесть человек; им нужно будет подписать твое восстановление в правах, если Бет найдет какие-то доказательства твоей невиновности.

– И если она найдет их, я полагаю, эти люди всё подпишут.

– Не все так просто. Железных доказательств не будет. Если она отыщет свидетелей, я смогу убедить нужных людей, что показания даны под нажимом чрезмерно усердного начальника полиции, который не остановится ни перед чем, лишь бы оправдать младшую сестру. И какие бы еще доказательства она ни представила, я объявлю их ущербными или даже сфабрикованными, по той же причине. А поскольку я не люблю оставлять за другой стороной первый выстрел, я уже переговорила со всеми подписантами, включая нашего дорогого мэра, который на прошлой неделе приглашал меня на домашний ужин, и заложила прочную основу для своих аргументов.

– Они в жизни не поверят, что Бет фабрикует доказательства. Это твой МО, а не ее.

От этого укола Мона на мгновение вспыхнула, но тут же обрела спокойствие.

– Благодаря мне они наконец-то осознали, что твердая как скала Бет Перри не способна ясно соображать, когда речь заходит о тебе. Она сделает что угодно, даже нарушит закон, лишь бы помочь тебе, хотя ты этого не заслуживаешь. Должна признать, у Бет есть определенные таланты. А вот ты абсолютно бесполезна.

– Хватит с меня этого дерьма.

Мейс пошла к двери. Прокурор совершила ошибку, схватив ее за плечо, чтобы задержать. В следующую секунду рука Моны оказалась выкрученной за спину. Мейс сшибла женщину с трехдюймовых шпилек и ткнула лицом в кафельную стену, размазав по ней прокурорскую помаду.