Когда я вижу его плоский, стянутый корсетом мышц живот, то мне хочется весело присвистнуть. Останавливает то, что я не не умею свистеть, и я просто сглатываю пересохшим горлом.

Он приближается, возвышаясь надо мной, заслоняя солнечные лучи, струящиеся из окон. Свет преломляется, и в воздухе становятся заметны парящие пылинки на фоне его темного могучего тела. От молчания мужчины становится жутко, и сердце ускоряет ритм. Стефан забирается в кровать и я мгновенно оказываюсь под ним. Он садится, и вот я уже зажата между его расставленных бедер. Он по-хозяйски распахивает на мне халат до самого низа живота. Стефан наклоняется и капля воды, стекающая по его шее, падает мне на грудь. Я ойкаю, а в его глазах нет и тени улыбки. Он смотрит пристально и напряженно.

Я впервые имею возможность рассмотреть его, не таясь, при свете дня. Прямой нос с еле заметной горбинкой, чувственный яркий рот. Дерзкий разлет бровей говорит о непокорности. Лицо у него мужественное, даже суровое, но безумно привлекательное. Боже, он всегда был таким красивым?

Сначала Стефан, поглаживая, проводит подушечкой пальца по синяку. Потом откручивает крышку и начинает старательно втирать мазь в поврежденную кожу. Я наклоняюсь и замечаю, что все выглядит, не так страшно, как я вчера думала. Но от его «лечения» где-то внутри меня начинает разгораться пожар. Я чувствую, как розовеет кожа там, где он меня касается. Грудь начинает ныть от напряжения, соски становятся острыми. Меня охватывает такое сладкое томление, что я не в силах больше терпеть, чтобы не выдать себя.

— Уже не болит, — мой голос внезапно охрип, и я ерзаю, собираясь подняться.

Стефан рвано выдыхает сквозь сжатые зубы и не дает пошевелиться. Его горячие пальцы продолжают пытку. Тогда я, сама не зная что творю, тянусь к нему сама и обхватываю руками его крепкую шею.

— Ты нужна мне. — произносит он неожиданно низким чувственным голосом, — Не на время, а навсегда. Когда я это понял, то сначала ходил сам не свой. Потому что это правда — все, что про меня говорят. Я — нехороший человек, ласточка. Мне приходится принимать сложные решения. Моя жизнь по ту сторону закона и правил. С таким как я, может быть, вообще не стоило бы быть женщине, но я уверен, что твое место рядом со мной. Я не могу больше ждать, скажи мне сейчас, ты — моя? — нас разделяет только его рваное дыхание, — Да, я злой, жестокий. Если бы я захотел, то ты бы стала моей, прямо сейчас, вот здесь, в этой постели. Но я хочу, чтобы ты сама сказала!

Я приникаю к его губам и шепчу в них, как в бреду: «Твоя…твоя… твоя». Он наклоняется ко мне и я замечаю, как его охватывает безумие.

Стефана срывает. Он покрывает тысячью легких поцелуев мое лицо, обводит языком мочку уха. Халат черной тряпкой летит в угол комнаты. За ним следом отправляются его брюки. Он оглаживает меня по плечам и ведет ниже, затрагивая холмики груди. Выгибаюсь в его руках и запрокидываю голову, а он улыбается так сладко и прикусывает мой подбородок.

Когда он вбирает в рот мой сосок и бьет по нему языком, комната наполняется моими стонами. Такое чувство, что с каждым движением его языка через меня пропускают разряд тока. Моя голова мотается из стороны в сторону, и исчезают все мысли. Абсолютно пустая голова. Сейчас я не думаю, я чувствую.

Его огненная рука спускается к животу. Мое тело становится тяжелым, я настолько разомлела от его ласк, что вряд ли смогла бы сейчас назвать свое имя.

Мне хочется одного, чтобы он продолжал и делал это быстрее. А Стефан, наоборот, не торопится. Он очерчивает языком выемку пупка и переключается на другую грудь. Низ живота опаляет жаром. Я вся — сплошная лава!

— Ласточка, ты такая чувственная… такая красивая… — бормочет почти бессвязно.

Его рука ныряет мне между ног. Он ведет вверх от колена к бедрам. Ноги начинают дрожать, а Стефан довольно посмеивается. На его висках выступил пот, но он все также медлителен. Так же внимательно следит за каждой моей реакцией.

Мою промежность обжигает холодным воздухом, когда он раскрывает меня и пальцами раздвигают мои нижние губки. Его указательный палец кружит вокруг входа, но не проникает. Он собирает шелковую влагу и находит клитор. Первое же касание и мои стоны переходят во всхлипы. Пара легких движений и словно судорога скручивает тело.

— Стефан! — вне себя кричу я его имя.

В этот же момент я чувствую его напряженную плоть там, где только что были пальцы. Одним слитным плавным движением Стефан проникает в меня и уверенно разрывает девственную преграду.

Я почти не реагирую. Мне больно, но терпимо. Я еще парю на волнах непрошедшего оргазма.

— Я так и знал, что буду у тебя первым, — самодовольно рычит он.

Я возмущенно молочу кулачками по его плечам, а он хохочет и начинает двигаться во мне.

Его лицо вмиг становится таким серьезным и сосредоточенным, что я тут же уплываю в свои ощущения. Незнакомое чувство завершенности и восторга переполняет меня. Он чуть убыстряется. Делает еще несколько порывистых толчков. На его лбу выступает и пульсирует венка. Стефан быстро выскальзывает и бурно изливается мне на живот.

В комнате пахло сексом. Я лежала на спине ошеломленная, оглушенная. А рядом на боку Стефан, рассматривал меня вальяжно и невозмутимо, задумчиво водил рукой, лаская то ключицы, то шею, то поправлял локон, но смотрел при этом в лицо. Он словно никак не мог остановиться меня трогать, делал это даже как будто неосознанно.

— Так все это время мне ты… писал и… «присматривал» за мной? — было нелегко начать.

Стефан же был безмятежен и расслаблен, что совсем не помогало.

А мне необходимо было поговорить, все разложить по полочкам, обозначить.

— Да, я все время был неподалеку, — как бы нехотя сообщил он.

— Значит, я давно тебе… нравилась? — приподнялась на локте, чтобы лучше разглядеть его.

На лице мужчины играла задумчивая улыбка.

— Всегда.

Он сказал это легко, как будто выдохнул. А меня привело это в состояние крайнего раздражения. Вот, видит Бог! я не хотела поднимать эту тему, но меня так взбесило его сытое, довольное состояние, что я не выдержала.

— А как же твоя невеста? Она в курсе твоих чувств? — едко спросила я.

— Нет никакой невесты, — ответил слишком ровно.

Я открыла и тут же закрыла рот. Я ожидала, что Стефан пообещает ее бросить. Я надеялась на это. А он, оказывается, принимает меня за