– Да заказала, заказала, – отмахнулась от меня Евгения. – Причем сразу на обоих. Недостатков у тебя масса, но есть и немногочисленные достоинства. Одно из них – неприхотливость. Я еще в «Герасиме» заметила, что ты ешь все, что дадут, потому решила не мудрить. Ну а если не понравится – закажешь себе сам что-то еще. Я голодная как волк, так что двойную порцию могу съесть. И – ухаживай за мной. Вина вон подлей.

Вино, кстати, она выбрала неплохое, правда – белое. Я предпочитаю красное, оно более терпкое и ароматное.

– Не думаю, что стоит тянуть с основной темой нашего разговора, – сделав глоток из бокала, сказала она мне. – Итак – тебя пытались убить?

– Ну да, – я вздернул подбородок вверх и показал ей синяки, которые остались от пальцев Силуянова, пусть уже и побледневшие, но еще заметные. – Со всем старанием и прилежанием. Чуть кадык не сломали.

– Ты поссорился с Отелло? – вздернула брови вверх девушка. – Или это какой-то ведьмачий ритуал?

– На меня натравили одного кренделя с работы, – хмуро объяснил ей я. – Безопасника, бывшего вояку. Хорошо хоть он не «черным беретом» был, а то не говорить бы мне сейчас с тобой. Те руками убивать куда лучше умеют, чем выходцы из непобедимой и легендарной.

– Не-а, – покачала головой Мезенцева. – Ты, Смолин, себя недооцениваешь. Ну или просто не в курсе, что тебя теперь так просто не убить.

– В смысле? – насторожился я.

– Твое тело… Ну-у-у-у… Оно немного… Как сказать-то. Перестраивается. Скажем так – ты уже сейчас куда выносливее, чем обычный человек. Не в смысле, что как муравей можешь перетаскивать груз тяжелее, чем твой собственный вес. Просто ты теперь менее уязвим к обычным, штатным повреждениям.

– Все-таки становлюсь супергероем! – обрадовался я. – Суперсила и супервыносливость наше все!

– Клоун! – вздохнула девушка. – Нет, Смолин, ты не супергерой! Пуля в сердце или пуля в голову тебя убьют так же, как любого другого. И яды, и падение с высоты, и утонуть ты тоже можешь. Но при этом, скажем, при удушении, шею тебе так просто не свернешь. И порез на пальце от ножа заживет куда быстрее, чем, например, у меня. Да – силы физической у тебя тоже не прибавится, если в спортзал ходить не будешь. Я как тебя могла раньше ушатать, так и сейчас ушатаю.

Ну последнее не факт, не факт. Но здесь лучше не спорить, а то эта рыжая бестия прямо тут спарринг устроит. И, не дай бог, в самом деле ушатает еще.

– Вот же, – огорчился я. – А я губы раскатал…

– Купи себе трико в горошек, полосатые трусы, яркий плащ и две лейки по двенадцать литров каждая. Непременно синюю и красную, по одной для каждой руки, – посоветовала мне Мезенцева. – И тебе сразу станет веселее.

– Это зачем? – заранее зная, что подставляюсь, спросил у нее я.

– Ну ты же на дачу ездишь? – объяснила мне Евгения. – Станешь сельским супергероем, будут звать тебе «Лейкамен». Ты будешь приходить на помощь тем огородам, которые выжигает безжалостное солнце, и спасать их от засухи. Вот так вот руки с лейками скрещивай на груди, а после утробно говори всем и каждому: «I am leikaman».

– Очень смешно, – засопел я. – Убивай мою детскую мечту, коварная, убивай. Мне, может, всегда…

– Все-все-все, – замахала руками Мезенцева. – Я этой хрени в детстве от братьев наслушалась, и от родных, и от двоюродных. Больше не надо мне в этой жизни ни Серебряного Серфера, ни доктора Стрэнджа! Лучше расскажи, с чего ты взял, что мы с твоим злодеем одно целое? Хотя нет, вон салат несут, сначала его съедим. Я нам заказала «брут с куриной грудкой». Это как «цезарь», только «брут».

– Забавно, – хмыкнул я. – Иронично. Так сказать – и ты, «брут».

Следом за салатом принесли закуски, а там и горячее подоспело, так что беседа возобновилась только через полчаса, когда мы, в ожидании десерта, распивали уже вторую бутылку вина.

Я рассказал Мезенцевой все, что счел нужным, при этом, разумеется, обошел стороной свою псевдоврачебную практику и кое-какие детали ночного визита мары. Точнее – про нее я вовсе рассказывать не стал. Сказал, что ко мне приперлась одна неупокоенная душа, изначально расположенная к тому, кто ее может отпустить на волю. Слабенькая версия, но больше мне ничего в голову не пришло, сколько я в машине не думал. Тем более, что все равно проверить правдивость моих слов не сможет. Всяко это лучше, чем правда, ни к чему ей знать про то, что я сделал на самом деле. Она девочка импульсивная, максималистка, еще начнет объяснять мне, что так с живыми людьми поступать нельзя, со всеми вытекающими из этого подробностями, вроде битья ресторанной посуды и моего лица.

– И ты, конечно, решил, что те две женщины и один мужчина наши сотрудники? – насмешливо спросила она у меня, когда я замолчал. – Ну а как же? Мы мировое зло, только и думаем, как бы кого убить.

– Жень, заканчивай уже глумеж, – попросил я девушку, подливая ей вина. – На то были причины.

– А именно? – уточнила Мезенцева.

– У меня нет врагов, – пожал плечами я. – Нет, то есть они, конечно же, имеются, но они либо не в курсе того, кем я теперь являюсь, либо не подходят под заданные параметры.

– Последнее непонятно, – погрозила мне пальцем девушка, которая, похоже, захмелела.

– Амулеты, – пояснил я. – Меня сбили с панталыку амулеты. Обычные люди их не таскают, а нежити они не по рангу. Нет, есть колдун, тот, что тогда дал жизни и вам, и «фэбсам», но он вряд ли будет заниматься такой ерундой, как моральная обработка Силуянова. Он что-то более пакостное придумал бы.

– Это да, – подтвердила помрачневшая Женька. – Он та еще паскуда. Почитала я его дело – такая жуть.

Обрадовала. А то я без нее не знал, что он тот еще подарочек. Но надо поставить себе галочку в памяти, и потом выпросить это самое дело у Нифонтова на почитать. Я ждал подсказку с неба? Вот она. Как там у китайцев говорится? «Не бойся медлить, бойся остановиться». Может, у меня и нет пока мыслей о том, как мне эффективно себя защитить, но это не повод махнуть на все происходящее рукой.

– Добавь сюда мое шаткое душевное состояние в тот момент, и получишь то, что случилось, – продолжил я. – Тем более, что методы у этих граждан чем-то схожи с вашими – найти простодушного дурака и отправить его в огонь, а самим стоять в стороне и смотреть на это.

– Не перегибай, – жестко попросила меня Евгения. – Ну да, бывает всякое, случается, что кого-то мы используем, не спорю. Но, поверь, свои головы под удар мы подставляем куда чаще, чем чужие. Просто ты этого не видишь и не знаешь.

– Может, и так, – согласился с ней я. – Все вышесказанное строится только на личных наблюдениях.

– Сейчас опять поссоримся, – пообещала Мезенцева. – Причем сильно. Я и так обидчивая, а алкоголь у меня всегда усиливает данное качество.

– Тогда предлагаю сделать тайм-аут и поторопить официанта с десертом, – предложил я.

– Странно. – Евгения поправила рыжую прядь волос, упавшую ей на лоб, и забавно наморщила свой носик с еле заметными в это время года веснушками. – Не складывается у меня что-то. Вот ты говоришь, что неупокоенная душа как-то узнала про злобные помыслы этого вашего… Как там его?