Он сложил руки на груди и вопросительно изогнул бровь. Я же обкатал мысль в голове и признал, что предложение выглядит невиданной щедростью. Когда не знаешь, что делать, надо создавать положительные для себя обстоятельства. Пусть маленькие, но чем их больше, тем выше и вероятность того, что чаша судьбы склонится в твою пользу.

– Нужны будут вещи, – твердо заявил я. – Также вы вернете имущество моих друзей.

– Хлам нам не нужен, – хмыкнул Лиам. – Твои игрушки обсудим.

– Тогда отдайте пока один из накопителей, аптечку и инструменты, – продолжил я ковать железо. – Ты ведь пообещал помочь раненому.

– Обещал, значит помогу, – кивнул Кэмпбелл. – Мора, организуешь? А то наш искусствовед, видимо, опять пыльцы нанюхался, собственные причиндалы не найдет, если захочет помочиться… Будь добра.

Рыжая наемница пробурчала какое-то чрезвычайно матерное проклятие и скорчила недовольную мину, но ушла. И где-то минут через пять вернулась со свертком. Сначала вытащила мою аптечку, затем металлический цилиндрик, доверху накачанный энергией Изнанки.

– Тот футляр тоже, – подсказал я, указывая на маленькую жестянку с инструментами для непосредственной работы с той стороной.

Лиам внимательно осмотрел содержимое каждой коробки, закрыл и достал из кобуры револьвер, взвел курок и прицелился.

– Ладно. Только без глупостей. Будь уверен, я увижу и почувствую, если вздумаешь обмануть ожидания. Тебя не пристрелю, но кому-то из твоих приятелей гарантированно сделаю дырку в башке.

– Не в моих интересах разрушать установившееся взаимопонимание, – дипломатично заверил я. – Освободите руки.

– Мора! – коротко сказал Кэмпбелл.

– Не дергайся, – предупредила рыжая наемница. – Выставь через прутья.

Достала нож и одним ловким движением перерезала путы на запястьях. А затем вложила в ладони аптечку, жестянку и накопитель. Я забрал вещи и повернулся к друзьям, чувствуя спиной направленное на меня дуло револьвера. Присел и аккуратно разложил добытое на полу, встретился взглядом с Коулом и сказал:

– Нужна помощь.

– Что делать? – одними губами испуганно прошептал делец, кося глазом мне за спину.

– Когда скажу, придержи Брана за плечи, – произнес я.

– Ладно. Мы не будем прорываться?

В голосе лысого приятеля страх смешивался с надеждой.

– Нет, – качнул я головой. – Не сейчас. Ваша задача выжить. Поиграем по чужим правилам. Пока что.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – пробормотал Проныра. Быстро облизнул губы и положил ладони на плечи Брана.

«Я тоже надеюсь», – мелькнула мысль. Но озвучивать не стал, а размял онемевшие пальцы, пока не стало покалывать, вернулась чувствительность. Вскрыл футляр и достал несколько артефактных стеклышек-окуляров, посмотрел на приятеля детства сначала через один, потом через другой.

Вообще-то инструменты предназначались для вскрытия хитрых замков, изучения секретов, механизмов ловушек. Но небольшая импровизация и легкая настройка позволили превратить артефакты взломщика в некое подобие хирургических. И вскоре удалось подобрать фокус, так как я смог увидеть в толще плоти силуэты ребер и легких, медленно пульсирующий сгусток, темный разрыв раны.

Повезло, нож прошел мимо сердца. Но задел легкое, и теперь оно неуклонно наполнялось кровью, отчего дышать горе-мстителю становилось все труднее. Да, крови он потерял слишком много, страдал от боли, удушья и слабости… Плохо. Но могло быть и гораздо хуже.

Второй раз за сутки я пожалел о том, что наплевательски относился к урокам медицины. И мысленно пообещал самому себе: если выберусь из переделки, обязательно наверстаю. Помолился известным и неизвестным богам о том, чтобы помощь сработала, не добила Брана на месте.

Вздохнув, я разбил онемение в теле. Достал из аптечки стеклянный шприц с иглой, подобрал несколько ампул. Сделал Брану пару обезболивающих инъекций, подождал, пока сердечный ритм выровняется. А затем взялся за накопитель и призвал Изнанку, начал вычерчивать над грудью друга детства сложную фигуру.

Из-за татуировок набирать достаточное количество силы не получалось, и большая часть бесполезно развеивалась в пространстве, порождая рябь. Дорожки селенита на коже нагрелись и жгли, доставляли неприятные ощущения, сбивали концентрацию. Но накопитель обладал достаточным объемом, а важность дела не позволяла отступиться и совершить ошибку.

Очнулся я через минуту, мокрый от пота и совершенно обессиленный. Но, осмотрев получившуюся схему сквозь один из окуляров, остался доволен проделанной работой. Активировал печати и позволил им погрузиться в грудь Брана, а затем схватил его за ноги и выдохнул:

– Держи!

Коул понял и навалился на плечи. А раненый, несколько мгновений лежавший неподвижно, резко дернулся, выгнулся, закашлялся и харкнул кровью. Раз, другой… после третьего тело горе-мстителя вновь расслабилось, обессиленно упало на камни.

– Получилось? – спросил делец обеспокоенно.

Я не ответил, вновь всмотревшись через окуляр. И увидел глубоко в груди некое подобие заплаты, грубых стежков. Внутреннее кровотечение не прекратилось, но стало в разы слабее. Сам «пациент» из лихорадочного беспамятства перешел в состояние глубокого сна на грани комы, пульс и дыхание замедлились.

Но он жил, и я надеялся, что сумеет продержаться достаточно долго, прежде чем получит помощь настоящих лекарей.

Стерев пот со лба, я мельком глянул на накопитель и с разочарованием признал, что тот абсолютно пуст. А ведь, если честно, я питал маленькую надежду, что удастся что-то оставить и спрятать. Но на нет, как говорится, и суда нет. Да и косой взгляд через плечо подтвердил опасения: Лиам продолжал наблюдать. Пристально, внимательно. В искусственном глазу горел угрожающий алый огонек, чувствовалось движение той стороны.

Кажется, рыжая наемница говорила насчет остроты зрения Кэмпбелла. Да, и насколько я знал, в некоторые из таких протезов за отдельные деньги встраивали дополнительные функции. Например, возможность зреть в инфракрасном спектре. А может, и видеть проявления Изнанки. Чисто теоретически такое вероятно.

Неприятно. В этом случае надо быть еще осторожнее.

Ничем не выдав эмоций, я вернулся к Брану. Дополнительно вколол ему стимулятор, смыл кровь и наложил на рану несколько стежков, тампон. И с помощью Коула – тугую повязку. Что ж, сделал, что смог.

– Закончил, – объявил я. Сложил инструменты, встал и с сожалением протянул футляры Море, напряженно ждущей у прутьев.

– Умница, – с удовольствием заключил Лиам. – А теперь мы отведем твоих дружков в номер люкс и поговорим. Ведь поговорим, Эб?..

Револьвер опасно дрогнул и взял в прицел голову Проныры, потом нацелился на Брана, вновь перепрыгнул на меня.

– Да, – ответил я. – Мы поговорим.