Хозяин наблюдал за ней с нескрываемым интересом. Похоже, он намеренно поставил девушку в неловкую ситуацию. Недолго думая Ника слазила в один из крохотных боковых кармашков сумки и достала маленькую прозрачную коробочку с зеленым верхом. Щелкнула крышечкой и споро нацепила бахилы на обувь, оттереть которую без тряпки прямо у колодца не представлялось возможным.

– Откуда же ты такая, лоана? – подбросил вопрос Дарет, занимая одно из кресел, развернутых от камина в сторону большого, забранного декоративной решеткой окна, выходящего в садик.

– Из другого мира, – откровенно, поскольку сие было очевидным, ответила Ника, осторожно пробираясь к креслам и вытягивая из сумки пакет, чтобы подстелить на сиденье. Вроде одежда не успела испачкаться сильно, но подстраховаться не повредит. Зачем пакостить в доме?

Теперь, когда тошнота и сиюминутный страх отступили, девушка заволновалась о своих провожатых. Где они? Удалось ли им тоже убраться подобру-поздорову из того страшного коридора от ужасных гроахов? И если удалось, станут ли они искать ее, и если станут, то как скоро найдут? А если все-таки в кавернах стряслась какая-то беда, что делать? Отправляться во дворец Владычицы и просить ее прийти на помощь альсорам? Легко сказать, но как по-быстрому добиться аудиенции у Гилианы, Вероника представляла с трудом.

В свете всех опасений и сомнений все отчетливее проявлялась необходимость заручиться поддержкой хоть кого-нибудь из местных. Только девушке нечего было предложить взамен, кроме призрачного обещания оплаты услуг.

– Это я понял, – коротко кивнул Дарет. – Откуда?

– Террон, – припомнила Ника, как называли ее мир альраханцы.

– Не слыхал, должно быть, далекий. Ты колдунья? Откуда у тебя дозволенный артефакт? – продолжил расспросы Дарет, и почему-то Ника почувствовала себя почти как на допросе. Вроде говорил мужчина спокойно, не давил, не угрожал, но проскальзывало что-то в его интонациях, очень схожее со следователем.

Был такой эпизод в жизни девушки. В прошлом году, по весне, у подъезда архива обнаружился труп. Ника об него чуть не споткнулась утром, когда на работу бежала. Вот и вызывали гражданку Соколову к следователю для беседы официальной повесткой. Что в этой трагической истории было забавно, так это сам вызов. Направляли заказным письмом по почте. Документ до квартиры Ники добирался без малого неделю, тогда как здание, куда ее вызвали, стояло на соседней улице, в трех минутах неспешной ходьбы. И сейчас на подсознательном уровне возникла ассоциация с повадкой следователя. Эта неторопливая манера речи, взгляд не пристальный, однако же без тени небрежности, внимательный и абсолютно нечитаемый.

– Нет, не колдунья, – честно ответила девушка и замолчала, соображая, что именно она может, имеет право и что безопасно сказать заступившемуся за нее человеку.

– Но с артефактом, действующим, от пустышки с таким приступом на мостовую не валятся, – не слишком тонко намекнул на толстые обстоятельства Дарет.

Впрочем, ничего похожего на упрек в его тоне не присутствовало. Скорее всего, мужчина полагал, что молодчики сами напросились на экстремальную чистку желудка, пусть даже напросившиеся были до некоторой степени свои, а девушка явной чужачкой.

– Я не думала, что это артефакт, – решила быть откровенной Ника. Она коснулась пальцами кулона-кинжала и, вскинув голову, глянула прямо на Дарета. – Всегда считала его обыкновенным украшением, а с теми подонками просто блефовала, чтобы отстали, возможность сбежать выгадывала. Не рассчитывала на такое резко очистительное действие.

– Хм, – задумался мужчина и уже гораздо серьезнее потребовал ответа: – Откуда вещь?

– Купила в своем мире в самом обычном магазине, торгующем недорогими безделушками, и несколько лет носила. Никаких мистических свойств он до сего дня не проявлял, – чуточку растерянно пожала плечами Ника. У нее не было объяснения случившемуся.

Об артефактах, амулетах, магии вообще и возможности ее проявления на территории Альрахана, находящегося в прямой зависимости от воли Владычицы, писательница Соколова знала достаточно, даже немножко гордилась тем, как здорово выдумала эту закономерность.

Тут действовала лишь сила, подвластная правителю, то есть Владычице Альрахана, и только она по своей воле могла творить волшебство, создавать магические предметы и, что особенно интересно, могла также милостью и волею своей даровать право на сотворение артефактов, амулетов определенного толка ремесленникам. Последнее выглядело как вручение своего рода магического «штампа» с лицензией или таланта к сотворению магических предметов, артефактов и амулетов. Талант стоил дороже, и кто попало им даже временно не наделялся.

Магические предметы подразделялись на две категории. Самые дорогие – артефакты, в них закладывалось одно или несколько постоянных свойств любого толка, и подешевле – амулеты. Амулетами, пусть не совсем верно с точки зрения семантики, у писательницы Соколовой именовались заклинания одноразового применения в виде разноцветных кристалликов, срабатывающие при разрушении оболочки, хранящей чары.

Чужая магия на территории Альрахана не действовала вовсе, исключение составляли лишь те волшебные предметы, которым Гилиана или ее представители-таможенники, волею Владычицы, специальными печатями-артефактами дозволили проявлять силу, распознав как не чинящие ущерба государству и его народу.

До сих пор все связанное с Альраханом полностью совпадало с представлениями о нем Ники, так что новые сведения не противоречили, а лишь дополняли общую картину. Но так случалось и тогда, когда девушка садилась за очередную книгу. Картина, поначалу лишь намеченная штрихами, с каждой новой страницей и прописанной сценой обретала объем, краски и жизнь.

– Интересные безделицы продают у тебя на Терроне, – задумчиво проронил Дарет, кончик указательного пальца потер переносицу. Но вещицу рассмотреть поближе не просил и, кажется, применения в свой адрес не опасался.

– Если бы я его не купила, сегодня могло случиться что-нибудь нехорошее, – нахмурилась девушка.

– Возможно, – спокойно согласился мужчина, не собираясь даже ради проформы убеждать собеседницу, что он контролировал ситуацию и не позволил бы произойти ничему ужасному.

Почему-то врать этой девочке не хотелось, так же как и напоминать лишний раз, что он вмешался только потому, что стало слегка интересно. По большей части Дарету было абсолютно плевать на все вокруг, что не входило в сферу рабочих обязанностей или увлечений. Девушка в кресле рядом почему-то притягивала внимание. Нет, красавицей или обладательницей пышных форм, каковые предпочитал тискать в своей постели мужчина, она не была. Судя по одежде, она не была даже достаточно богата, чтобы достойно отблагодарить его за услуги. И тем не менее Дарет сам себе удивлялся: почему следит за ее жестами, слушает каждое слово. Об этой худой малявке хотелось… да, с глубочайшим удивлением признался себе наемник, хотелось заботиться и укрыть от всех бед мира. Нелепое, надо сказать, желание, совершенно чуждое практичному и жесткому мужчине.