— Прошу, — проговорила теща, показав рукой на это лежбище, а когда он улегся, подошла, встала сбоку и спросила: — Где болит, конкретнее.

— Поясница и воротниковая зона. И вообще, кхаммм, — Далгет поморщился.

— Понятно. Сейчас я помну тебе спину ногами, сразу станет легче. Не волнуйся, Александру Романовичу я часто такой массаж делаю. А ты расслабься и рассказывай. Итак, что у нас?

— Я… — начал он.

И вытаращил глаза, потому что по его спине шел крокодил. Чтобы не вскочить сейчас же, понадобилась вся его выдержка.

— Угу, продолжай.

Крокодил говорил голосом его тещи и топтался по его спине.

— Мне не нравится этот Зейраш Архан! — проговорил Далгет.

— Он и не должен нравится тебе, — спокойно продолжила София Карловна, топчась по его спине. — Здесь нормально? Да? Хорошо. Он должен нравится Маше.

— Он груб и неотесан и совершенно не умеет обращаться с женщинами! — Далгет аж привстал.

— Лежи, голубчик. Что ж тут удивительного? Он же ракшас-найррит, демон-разрушитель, да еще с вампирской кровью. При его врожденных качествах он еще весьма сдержан и прекрасно владеет собой. И потом. Ты видел его магию? Видел, на что он способен?

— Видел, — с досадой проговорил Далгет.

— А ты представляешь, что будет, если он станет нашим врагом? Или того хуже, захочет мирового господства? Его же остановить будет невозможно.

Об этом Далгет тоже думал, и получалось крайне неутешительно.

— Вот для того, чтобы адаптировать подобных индивидуумов, существуем мы, апсары. Можно сказать, в этом наша миссия.

София Карловна в очередной раз потопталась по его спине, в позвоночнике что-то хрустнуло и вдруг встало на место.

— Ну что, стало лучше?

— Да, — проговорил Далгет, с удивлением обнаружив, что давнее защемление прошло.

— Вот и отлично.

Она уже стояла рядом, в корректном костюме и с аккуратной прической. Однако Далгет был по-прежнему злился, стоило ему вспомнить, что чертов ректор там наедине с его дочерью.

— Если он посмеет!.. — грозно начал он.

— Не волнуйся, — улыбнулась пожилая апсара. — Все будет хорошо. Машенька у нас умница, я в нее верю. Так что ты собственно хотел?

— София Карловна, расспросите пернатого, только осторожно, — сказал глава клана Черных Нагов. — Мне кажется, Гаруд Амар знает, где они находятся.

— Хорошо, — женщина скрестила перед собой руки. — Расспрошу.

***

Ректор зажарил на костре мясо, молча принес несколько сочных кусков и положил на широком листе лопуха перед ней. Маша долго не прикасалась к ним, потом съела. Не потому что хотелось (хотя ей хотелось есть до умопомрачения), а потому что ей понадобятся силы.

Весь оставшийся день они не разговаривали. Вообще.

Но вот наконец наступил вечер. Стало темнеть.

Зейраш Архан замер мрачной статуей у входа шатер, демонстративно скрестив на груди руки. Ждал ее. А Маша не хотела, не хотела — и все. Потом, вспомнив, как кто-то рычал и чавкал в кустах, все-таки заставила себя подойти и первая залезла в шатер.

Тяжелый день. Один из самых тяжелых в его жизни. Зейраш злился и проклинал себя, но ничего не мог с собой поделать. Он чувствовал девчонку постоянно. Ему даже не надо было смотреть на нее!

Любое ее движение вызывало в нем волну эмоций. На нее откликалось что-то внутри него, как будто он был настроен ловить только ее энергетику. Это было тем обиднее, что девчонка даже ни разу не взглянула в его сторону. Он просто перестал для нее существовать. Хорошо, пусть будет так, говорил он себе. Отныне она тоже для него не будет существовать. Он вырвет из себя эту проклятую связь, выжжет к чертовой матери. Но, черт бы его побрал.

Он дал слово ее отцу, что будет защищать ее, и теперь прикован к ней! Все это кипело в нем, а впереди еще предстояла ночь. Зейраш плохо представлял, как выдержит эту ночь с ней рядом.

А время неумолимо бежало, стало темнеть.

Пора было уходить в шалаш. Мужчина ждал сколько мог, и уже готов был схватить ее в охапку и запихнуть туда силой. Но тут она сама пришла.

Зейраш не знал, что в тот момент чувствовал. Он же понимал, что ему предстоит кошмарная ночь. И все же выдохнул с облегчением и успокоился, когда она скользнула мимо него в убежище. Оглядел еще раз все вокруг, а после залез внутрь и закрыл заслонкой вход.

И только после этого обернулся. Девчонка забилась в угол и отвернулась от него. Как будто он чудовище.

«Да нужна ты мне!» — хотелось ему сказать.

Однако Зейраш промолчал, продвинулся вглубь и устроился подальше от нее. Но дело в том, что пространство шалаша было слишком тесным! Достаточно чуть сдвинуться в сторону, и он почти коснется ее.

Напряжение повисло мгновенно.

А эта опасная близость в наступившей темноте ощущалась так мучительно и ярко, что его тело просто жило своей жизнью независимо от разума. С этим надо было что-то делать, как-то бороться. Мужчина привалился спиной к наружной стенке, откинул назад голову, закрыл глаза и стал медленно и мерно дышать. Неизвестно, каким чудом, но спустя время ему удалось уснуть.

Проснулся он среди ночи от странного ощущения.

Дыхание. Оно касалось его шеи. Зейраш сглотнул, боясь шевельнуться, потом все-таки перевел взгляд. Девушка во сне повернулась к нему и завалилась вбок. Так, что почти сползла до его плеча.

Ее лицо слишком близко. У нее нежная кожа и неимоверно сладкий запах.

Голова запрокинулась, глаза были закрыты, золотистые волосы растрепались. А губы…

То, что с ним творилось, было неправильно.

Он уже сказал себе, что не прикоснется к ней, и точка. Что как только сможет открыть портал, отправит ее к родителям и распрощается с семейством Нагов на веки вечные. Сейчас мужчина смотрел на нее и не мог оторваться.

Не смог запретить себе мягко и осторожно забрать ее в объятия. Притянул к себе и вдруг почувствовал, что все на место встало, терзавший его душевный дискомфорт мгновенно ушел.

Девушка завозилась. Зейраш невольно застыл, понимая, что сейчас она проснется, и будет истерика. Не проснулась. Устроилась удобнее на его плече и счастливо выдохнула, продолжая спать. Совсем как тогда.

Первый миг обладания захватил его и вытеснил все остальные мысли и эмоции. Это ощущалось так правильно, хоть и шло вразрез всякой логике.

«Что же мне делать с тобой, девочка?»

Если бы у него был ответ!

Он существовал словно в разных реальностях. Одна была днем, и там он до ненависти был на нее зол. А здесь ночью, Зейраш готов был оберегать ее, как величайшую драгоценность.