Я выхожу из клиники и уезжаю.

Дома мне тоже нет покоя. У меня в гостиной Костромская. Кто пустил ее сюда?

– Нае*ся?

Я устал, перенервничал, получил по роже и... Что эта сука здесь делает?

– Ты же слышала – заболел ребенок.

Ее красивое лицо кривится от возмущения:

– А тебе какое дело?

Решаю расставить все точки над «И»:

– Дело такое, что он мой.

Она хлопает нарощенными ресницами и, кажется, мне не верит:

– Не правда. Кто эта бля*ь, которую ты не трахнул?

Я очень устал и не люблю, когда мне е*ут мозги.

– Моя будущая жена.

– Ты шутишь сейчас?

– Лилия, я попросил тебя сходить со мной на прием. Заметь: не выйти за меня замуж, не стать моей невестой, даже не трахнуться, в конце концов. Что ты там напридумывала, это твои проблемы. У меня есть сын, ему два года. Скоро у меня будет и жена, причем я надеюсь, что на одном ребенке мы с ней остановимся. А сейчас не могла бы ты пойти на хер?

Она уносится разгневанной фурией. Все, я могу идти спать.

Сергей

Я сплю несколько часов, потом иду в душ и еду к Дине домой за вещами.

Меня встречает недовольный Хосе, но в дом пускает. Видимо, Дина ему позвонила. В доме рядом с собранной сумкой с вещами меня ждет Лена. Бледное встревоженное личико с зелеными глазищами.

– Меня к Матвею возьмете?

– Если обещаешь не совать мне под нос тряпку с хлороформом.

Мелкая зараза не остается в долгу:

– Если не будете мои лифчики воровать, то хлороформ Вам не грозит.

Смотрю на нее внимательней, надеюсь, что смутится. Ага, щас.

Вздыхаю:

– Ладно, поехали.

Когда приезжаем в клинику, то девочка в первую очередь бросается к брату. Гладит его по каштановым волосикам и шепчет:

– Мелкий, как ты меня напугал.

Я понимаю, что так выглядит любовь, привязанность. Видно, что дети тянутся друг к другу. Матвей улыбается сестре. Что пришлось им пережить за это время? Детство Матвея еще продолжается, и я сделаю всё, чтобы оно было безоблачным. Но детство Лены уже закончилось. И судя по ее характеру, так и тянет спросить, а было ли оно у нее вообще?

Я спрашиваю у Дины, кивая на Матвея:

– Как он?

– Лучше.

Ребенок, правда, выглядит получше. А вот она – нет. Она от усталости еле держится на ногах. Берет вещи и идет переодеваться. Бля*ь, она же до сих пор без трусов. Когда возвращается, говорю:

– Дина, ложись спать. С Матвеем я посижу. А Лену сейчас водитель домой отвезет.

Она укладывается на взрослую кровать в палате и сразу же засыпает. Лена еще какое-то время остается с братом, рассказывает забавные стишки, какую-то сказку, потом уходит. Под тихую мелодию на моем телефоне засыпает и сын.

Дина просыпается через несколько часов. Я собираюсь уходить – завтра на работу.

– Дина, ты сказала Хосе, чтобы они уехали?

Она хмурится и насуплено отвечает:

– Да, после того как нас выпишут.

Что-то задумала или как? Пытаюсь, найти ответ на этот вопрос, внимательно ее разглядывая. Но потом решаю внести ясность:

– Нет, завтра. Они уезжают завтра.

Никаких путей к отступления я оставлять, не намерен.

– Но Лена, – возражает она.

Я понимаю, что у нее двое детей. И ни одного ребенка она, ни на что не променяет. Ни на сытую жизнь, ни на шмотки, ни на драгоценности. Характер не такой. Я уже думал над всем этим. Поэтому принял решение, перевезти ее дочь к себе. Пусть девочка привыкает.

Поэтому кратко отвечаю:

– Завтра переедет ко мне.

Дина начинает излучать сомнение, что наше сосуществование на одной территории с ее дочерью возможно.

– У нее характер специфический, а я не хочу, чтобы ты ее обижал.

Я укоризненно качаю головой:

– Что ты монстра из меня делаешь? А потом я с твоей дочерью договорился: я не ворую ее лифчики, она ведет себя нормально.

– Прямо так и сказала?

– Да, я был под впечатлением.

Она собирается подойти к Матвею, но я сцапываю ее, усаживаю на колени и начинаю целовать. Тут заходит медсестра, чтобы сделать Матвею укол. Это место явно не для уединения.

Я отпускаю Дину, поднимаюсь и говорю, что приеду завтра.

На следующий день колумбийцы действительно уезжают. Воропаев привозит Лену ко мне домой. Она относится к переменам довольно спокойно, устраивается в своей комнате. В больницу едет со мной, там возится с братом. Дина относится ко мне настороженно, но это пройдет. В больнице она с Матвеем останется на 2 недели.

Вечером мне звонит Регина. Она собралась, а Штаты на месяц. И у нее появилась замечательная идея:

– Слушай, Сережа, забери к себе Кирилла на месяц. Я не хочу его оставлять одного.

Я вспоминаю военные действия между Леной и Кириллом в лицее, и мне просьба сестры не нравится.

– Он же живет отдельно в собственной квартире. Так зачем ему ко мне переезжать?

– Я как-то приехала к нему, а там тусовка. И ребята там травку курили. Представляешь, наркотики, Сережа? Поэтому один он уже не живет. Забери его к себе?

Сестра начинает уговаривать. В этом она настоящая женщина. Проще согласиться, лишь бы отвязалась, чем отказать. А потом что я с двумя подростками не справлюсь?

Регине о том, что у меня дома обитает младшая Быстрицкая, то есть даже не Быстрицкая, а Новикова Елена Даниловна, я решаю пока не рассказывать. Пусть все сначала устаканится.

Кирилл закидывает вещи и с друзьями Никитой Демесиновым и Максом Орловым уезжает в клуб. Даже не знает, какой сюрприз ему жизнь приготовила.

Кирилл

Голова после вчерашнего трещит, сушняк долбит. Время уже около четырех дня. Парни сейчас должны подъехать. Сижу на террасе в доме дяди. Матушка меня наотрез отказалась одного оставлять. Вообще Сергей нормальный мужик. Нотаций не читает, не пасет, где я, денег подкинет, когда надо.

На горизонте показываются Ник и Макс. Ребята занимаются спортом, да и внешностью не обижены, так что когда мы втроем где-то зависаем, то девчонки на нас липнут как мухи на мед. Я б конечно еще пооткисал, но видно не получится. Домой я вернулся утром часов в шесть и все это время спал.

Парни паркуются в плетеные кресла. Никита, который тоже выглядит помятым, говорит: