Дайк увидел, что из мужиков за его спиной несколько человек тоже в кольчугах, кое у кого мечи или палицы. Они сердито загудели в ответ дружинникам:

– Это нашей милостью Даргород всегда имел мир и защиту! Ишь, князь! Хочет, чтобы мы свою силу забыли! Чтоб он был нам, как пастух стаду!

– Богоизбранный князь - и есть над вами пастырь, разбойники! - рявкнул раздосадованный военачальник, но парень с палицей, который привел на поляну Дайка, перебил:

– Мы на своей земле и пастухи, и пахари! У князя хватает забот, а на нашу волю пусть руку не подымает!

– Я запомню тебя, - погрозил парню начальник. - Вот тебя, смутьяна, на воротах в Даргороде вздернут!

– Езжайте! - оборвал его Дайк. - Не о чем больше говорить. Собирайте всю дружину, сколько вас здесь ни есть, и езжайте отсюда вон. Мы вам не дадимся: все равно отобьемся.

– Ладно, княжич, - сквозь зубы ответил военачальник, и дружинники разъехались скликать остальных, которые еще не знали о появлении «княжича Гойдемира».

Деревня Козий Ручей утонула в чащобе, и из сельчан мало кто знал Гойдемира в лицо. Но подростком Сполох ездил с отцом на ярмарку в Даргород - продавать шкуры и дикий мед. Они проезжали через Лесную Чашу. Там-то Сполох и увидал княжича, который гостил у бобыля по прозвищу Волчий Хвост. Гойдемир учился у старого знахаря кулачному бою и был у него же вместо батрака: помогал по дому, ходил на полевые работы. Сполоху показали княжича: одетого в домотканую рубаху, еще безбородого, молодого парня, который стучал топором в бобылевом дворе. Сполох слыхал, как старшие о нем говорили, что он добрый человек и защитник дивной Ярвенны. Но этот парень, живущий среди людей, работник с образком «хозяйки» на шее, поразил тогда Сполоха, насколько он весь принадлежал даргородцам - как зерно колосу.

На другой год началась смута. Но в глуши, в Козьем Ручье, об этом узнали, когда волнения уже схлынули, и младший княжич вел переговоры с отцом о прощении. До Козьего Ручья нескоро добрались и новые порядки. Вблизи Даргорода народные игрища были уже под запретом, и простонародье почувствовало, как тяжела у дружинников Войсвета плеть. Начинали складываться устои, которые навеки должны будут считаться священными: самодержавная власть «богоизбранных князей» и особое требование к народу - почитание власти. Было подготовлены законы о казни за непочтение к князю, священнослужителям и воеводам.

Но в Козьем Ручье люди жили еще по-прежнему. Когда Дайк со своими спутниками добрались до Ярвенниной поляны у озера за селом, крестьяне как раз справляли недозволенный праздник и на вмешавшуюся дружину смотрели как на супостатов, попирающих старинный обычай.

– Я не Гойдемир, - сказал Сполоху Дайк, пока они еще стояли лицом к лицу на поляне. - Я сам знаю, что похож на вашего Гойдемира.

Сполох с изумленным недоверием мерил взглядом высокого чужака в длинной дорожной крутке, с мечом у пояса и с лицом возмужавшего даргородского княжича…

У Сполоха была большая семья: отец с матерью, бабка, дед, старшие и младшие сестры и братья. Гвендис пустили ночевать в избу, а Дайку постелили в сарае. Народ в Козьем Ручье до поздней ночи толковал о том, как чужака приняли за Гойдемира. Теперь сельчане гадали, чего им ждать, когда о случившемся узнает князь Войсвет. Упрямая деревня на самой границе с землями хельдов умела постоять за себя, а если не хватало сил - жители поголовно уходили в лес на тайную засеку, угоняя с собой скотину и попрятав имущество. Уйти в леса можно было и от княжеской дружины. Посидят в пустой деревне, подождут - и уберутся восвояси. Беда, что могут и пожечь, но приграничной деревне это не впервой. Да Ярвенна смилостивится, постыдятся дружинники жечь своих. «Не разжигай, князь, пожара, а то как бы до твоего собственного терема ветром не донесло», - говорили в сторону Даргорода мужики.

Сполох принес Дайку ужин - кувшин молока и здоровенный ломоть хлеба. Он уже знал, что путникам надо на Сей-поле - так даргородцы называли по-своему поселение хельдов Хейфьолле. Парень остался ждать, пока Дайк поест, чтобы забрать кувшин. Ему было тоскливо от мысли, что Дайк - не княжич и даже родом нездешний…

– Ты говорил, ищешь проводника до Сей-поля, - сказал Сполох Дайку. - Я проведу, - и быстро добавил. - Слушай… А может, ты Гойдемир и есть, только признаться не хочешь? Я тебя не выдам, ты лишь правду скажи. Клянусь пресветлой хозяйкой.

– Незачем мне идти в самозванцы, - буркнул в ответ Дайк. - Проводи нас на Сей-поле, если сойдемся в цене. Только не зови меня больше Гойдемиром. Я много знаю о нем, но я не он. Мне нельзя вмешиваться в дела Даргорода.

«В дела людей», - чуть не добавил Дайк, вспомнив свое сияние. Он потерявший память небожитель из Сатры. Он чужой в человеческом мире…

…По каменистому, заросшему елью и мхом побережью залива холодного моря Хельдвик тянулись редкие поселения хельдов. Зачастую они стояли прямо в лесах и на высоких берегах над отмелями, - низкие и длинные бревенчатые дома с широкими дворами, со множеством хозяйственных построек. Хельды находили клочки земли среди камней и непроходимого ельника, чтобы высеять ячмень. В небольших луговинах пастухи-рабы в серых холщовых рубахах и с такими же серыми крупными собаками пасли скот. Но хельды больше промышляли рыбой - целыми днями во дворах домочадцы разделывали ее, коптили и солили в огромных кадках. За короткое лето все стремились запастись урожаем, уловом, добычей, чтобы пережить долгую зиму.

У хозяина усадьбы Хейфьолле было три дочери-невесты, два сына от жены и еще один - от рабыни, получившей свободу с его рождением. Ранней весной случилось несчастье - младшая дочь хозяина, Льода, простудилась и умерла. От нее осталось небольшое наследство: бронзовая цепочка, которая соединяет пряжки платья, два браслета, два платья - из красной и из синей шерсти… И жених.

Платья и браслеты достались сестрам, а жених Тьор так и остался работать в доме. Со своей нечеловеческой силой он стоил четверых обычных работников и покорно шел, куда пошлет хозяин: то разделывал тюленя, то коптил салаку, то строил сарай, то копал погреба и ямы.

Племя Тьора, которое хельды звали великанами, само себя именовало стьямма. Их родиной был Альтстриккен - длинный горный хребет, покрытый густым лесом. Великаны селились в каменных домах и обтесанных под жилище пещерах.

Издавна стьямма роднились с хельдами, и даже в их языке появилось много хельдских названий и слов. Обычай заключать браки с людьми уходил корнями в древность. Племя хранило память о днях, когда стьямма были великим народом, населявшим не только горы, но и равнины. Предания великанов рассказывали о страшном бедствии, которое постигло их род. В мир сошли небожители. Они называли себя творениями Вседержителя и удивились, когда узнали, что великаны живут в Обитаемом мире уже давно.

Вскоре небожители захотели вернуться обратно на небо. Но пути туда охраняли их сородичи в сияющих зерцалах. Тогда пришельцы заключили союз с великанами. Однако воинство Вседержителя одержало верх и над своими отступниками, и над народом стьямма. Лишь немногим великанам удалось бежать в горы и укрыться там. Их осталось так мало, что они не могли восстановить свой род.