– Куда же тебя девать… – задумчиво пробормотала я.

– Мяу! – глубокомысленно изрек зверь и полез штурмовать мамин комод.

По дороге уронил лампу и кипу бумажек. Прямо на чистый пол!

– Вот ты катастрофа! Шило у тебя под хвостом, что ли? Собирай теперь!

– Мя-я-ау-у!

– Резонно.

Пришлось собирать самой. В основном это были рисунки, заметки и имена – мама, как всегда, составляла списки гостей, дел, заданий и покупок. Она их просто обожала. Но внимание привлек небольшой листок, неровно оторванный с левого края. На нем аккуратным маминым почерком было выведено: «На выходных Морис уезжает, а девочки поедут к бабушке. Может, придумаем, как провести это время?»

Я застыла над запиской. То, что это писала мама, было несомненно, но кому предназначалось послание? И вовсе я не собиралась к бабушке, это Офелия уезжает! Папа – да, на денек куда-то собирался, но кому назначала встречу мама?

И где вообще ее мозги – хранить такое на видном месте?

А такое… это какое?

Я всегда думала, что моя семья – образцовая. Суровый папа, преподаватель, всадник, друг Смерти. Красивая мама, домохозяйка и объект для зависти всех соседей. Старшая дочь – студентка (пусть и непутевая, но сразу-то не видно). Младшая дочь… ну, просто младшая. Плюс собака, большой дом и шумные пикники на дни рождения. А то, что мы смерти, – так кто на такие мелочи обращает внимание? Ерунда.

Представить, что родители ссорятся, лгут или… изменяют, я не могла.

Сама не знаю зачем, но я спрятала листочек во внутренний карман джинсовки. Подхватила котенка и вздохнула, уткнувшись носом в мягкую шерстку.

– Надо выяснить, кому она назначала встречу.

Вот только что делать потом с этим знанием, я не понимала.

– И надо найти тебе дом. Пошли, расклеим объявления о том, что ты нашелся. Может, кто и заберет.

Котенок не обращал внимания на мои слова, ибо был занят тем, что пробовал на вкус мои волосы.

– И никому не говори про записку. Кстати… Интересно, где Смерть живет?

* * *

– Тук-тук, – осторожно прокомментировала я ситуацию, когда сонный Смерть открыл дверь собственного дома и увидел на пороге меня и серое мяукающее недоразумение.

– Здравствуйте, магистр Смерть, – как хорошая девочка, поздоровалась я.

– Мяу!

– Ты издеваешься? – спросил магистр.

– Почему?

– Ты принесла мне кота.

– Котеночка, – поправила я. – Ма-а-аленького. Милого. Он почти не ест!

– Мор, сначала люди женятся, потом заводят детей, котов и фикусы. А ты как-то не с того начала, тебе не кажется?

– Мы спасли его от живодеров. И теперь ему негде жить, а я подумала, вы один живете и… и вообще.

– Что вообще?

– Все вообще, – честно призналась я.

Котенок укусил меня за ухо, и от вялой защиты я перешла в нападение.

– Вы мне должны! Из-за вас я поссорилась с новой группой.

– Из-за меня? – Смерть, казалось, был поражен до глубины души. – При чем тут я, Мор?!

– А кто раздал задания и даже не проверил, как их выполняют? Не отпирайтесь! И вообще, если бы вы не взяли Нину на работу, я бы ни с кем не ссорилась. А теперь меня ненавидит вся группа. И как мне учиться?

– И что, – Смерть усмехнулся, – если я возьму кота, это тебе как-то поможет?

– Да. Я буду спокойна за его судьбу и остаток времени посвящу погрызению в гранит науки.

– Погружению, – поправил Смерть.

– Ну это как пойдет. Так что, возьмете?

– Давай, – закатив глаза, магистр протянул руку. – Как его зовут?

– А это бонус! Возьми котенка и получи имя на выбор. Можете назвать его, как вам хочется.

– Назову его Джульеттом, – хмыкнул Смерть, удостоверившись, что котенок мужского пола.

– Так нечестно, – надулась я. – Нельзя называть животных именами людей.

– А подкидывать преподавателям этих животных можно?

Тут я поняла, что надо сматываться, пока Смерть добр и спокоен. Оставляем живность в крепких мужских руках и даем деру, а там Война план покажет. Надо было сбегать к Максу и переделать кучу дел – разобраться, как перемещаться домой из других стран, если вдруг нас занесет слишком далеко, выяснить природу маминой записки и не облажаться в очередной раз.

– Чаю хочешь? – донеслось мне вслед.

Не успел. Мы, смерти, быстро бегаем.

* * *

Но на следующее утро никто никуда не уехал. У папы отменилась командировка – в мире смертных снова продлили какой-то древний календарь, и апокалипсиса не случилось, Офелия решила выспаться перед отбытием к бабушке. Я все утро следила за мамой, но та вела себя как обычно. Разве что была в приподнятом настроении и приготовила на завтрак потрясающие черничные оладьи. Постепенно я успокаивалась.

Наверное, она писала записку подруге. Иначе не стала бы оставлять ее на видном месте, да и сегодня была бы не такой радостной. О том, что мама, возможно, оставила ее на комоде случайно, я как-то не подумала.

И даже исчезнувший зомбяк не мог испортить это утро. Утро отбытия Фели к бабушке. Да ради этого я готова еще раз все окна вымыть! Завтрак мне казался бесконечным, ведь впереди ожидались два дня счастья, когда никто не будет брать мою косметику, украшения и обувь.

В будние дни мы не собирались всей семьей ради приема пищи. Гораздо проще было каждому поесть быстренько и помыть одну-две тарелки, чем кому-то одному перемывать потом всю посуду. Но в выходные все было иначе. Хоть в лепешку расшибись, но к девяти ты обязана сидеть за столом в приличном виде.

Я всю ночь проворочалась, вспоминая, откуда мне знакомо место, в которое свалил Джереми, что с маминой запиской и как теперь учиться в академии. Поэтому сидела, кромсала ножом яблоко и клевала носом. Есть не хотелось по двум причинам: недосып и незнание того, как поведет себя мой желудок в самолете.

Изредка я кидала завистливый взгляд на сестру, с удовольствием трескавшую бутерброды с красной рыбой и запивавшую все это сладким чаем. Сама Фели ничего не замечала, погруженная в подаренную бабушкой электронную книгу.

– Офелия, – наконец не выдержала мама, – обрати внимание на нас. Что ты там такое читаешь?

– Ничего, – поспешно отложила Фели книгу в сторону. Слишком поспешно, так что мне тут же захотелось сунуть туда свой нос.

Поэтому, когда в дверь позвонили, я проявила невиданное до этого рвение и кинулась открывать дверь. А там стоял Голод. Мало радости видеть потенциального свекра и своего преподавателя утром в выходной. Но Голод сухо кивнул мне и с папкой в руках прошел в кухню. Когда я вернулась, он сидел на моем месте и протягивал бумаги отцу.