— Ну так идем! — Дженнифер Т. вдруг подумала, что в фургончике «сааба» девятифутовая женщина может не поместиться, но отогнала эту досадную мысль. — И побыстрее. Нам придется срочно сматываться, когда этот парень успокоится.

Таффи взволнованно заметалась по клетке, запертой на огромный замок. Его скважина и высотой, и шириной была как раз с Дженнифер Т. Если бы она каким-то образом раздобыла ключ, то повернуть его уж точно не смогла бы. А Таффи, в отличие от нее, ни в скважину, ни между прутьями не пролезет. Дженнифер Т. тоскливо посмотрела на железные петли дверцы, на прутья, крепко вделанные в пол и потолок клетки.

— Я здесь уже двести лет сижу, — сказала Таффи. — Я изучила эти петли и болты, как священное писание, и сражалась с ними, как со своими врагами, лишившими меня самого дорогого на свете — да таковы они, в сущности, и есть. Возвращайся к своим друзьям, человеческое дитя, — мне ты ничем не поможешь.

И Таффи снова съежилась в уголке, превратившись в груду старого меха.

Дженнифер Т. стала оглядываться, ища что-нибудь, чем бы она или Таффи могли бы взломать клетку. Здесь валялось много берцовых костей, но против толстых черных прутьев они, конечно, бесполезны. В костре тлели угли и головешки, но никакой костер, даже великанский, не сможет расплавить железо — иначе он и большой котел Джона давно бы расплавил. Чувствуя, как уходит надежда из ее сердца, Дженнифер Т. расстегнула рюкзак у себя за спиной и достала «Справочник храброго племени На-Ве-Чу». Может быть, там есть сведения о каких-нибудь травах или минералах, заставляющих огонь гореть жарче?

Перелистывая старые страницы, она узнала, что целью каждого члена племени было заработать как можно больше перьев — может быть, даже настоящих. Перо получал тот, кто овладевал какой-нибудь отраслью Индейской Науки: искусством читать следы, постройкой каноэ, умением разводить костры, изготовлением копий, рыбной ловлей, плаванием, лазаньем по деревьям и скалам. Перья присуждались также за танец, пение, правдивые истории и, как это ни удивительно, за хорошее вранье. На странице 621 показывалось, как можно заслужить перо, освоив древнее искусство вязания узлов. В самом конце главы об узлах обнаружились три абзаца относительно открывания замков. Там же имелся рисунок, показывающий в разрезе так называемый ступенчатый замок — очень похожий на тот, что запирал клетку. Замки такого типа открывались длиннющими старомодными «ключами-скелетами». Внутри замка находится металлическая шахта — когда ее поворачивают, она поднимает засов. Повороту препятствуют три пружинных штырька, каждый из которых расположен на разной высоте. Когда вставляешь ключ, три выемки на его бородке отжимают штыри вниз, и шахта поворачивается.

Дженнифер Т. просунула голову в замочную скважину, но там было слишком темно, чтобы что-то рассмотреть. Она сунула в отверстие руку и нащупала штырь — целый столбик, толстый и холодный. Дженнифер Т. нажала на него, и он с недовольным скрипом ушел вниз. Она заползла в темный проход и обнаружила второй штырь, а потом и третий. Еще миг — и она высунула в клетку голову и плечи.

— Что ты делаешь? — ахнула Таффи, глядя на нее во все глаза.

— Возьми меня за плечи и поверни, — велела Дженнифер Т., нажимая на три штыря лодыжками, коленками и руками выше локтей. Пружины оказывали сильное сопротивление, верхушки штырей впивались в тело.

— Что-что? — Свобода, когда она наконец приходит, редко совпадает с картинами, которые рисует себе узник. Таффи только глазами хлопала, отвесив свою бородатую челюсть.

— Я ключ, Большеногая! Возьми меня за плечи и поверни!

И Таффи, встав, стряхнула с себя двухсотлетнее рабство. Она много раз видела, как Джон отпирает замок своим большущим ключом, и знала, что Дженнифер Т. нужно поворачивать по часовой стрелке, если смотреть изнутри. Так она и сделала.

— Ой-ой! — завопила Дженнифер Т., и Таффи тут же ее отпустила. — Нет, ничего. Давай, только быстрее.

Большие мохнатые руки с длинными большими пальцами снова ухватили девочку за плечи и стали поворачивать. Дженнифер Т. нажимала на штыри всем своим весом — еще немного, и они ее продырявят. Медленно, почти с раздражением, шахта начала поворачиваться. Засов поднялся, и дверь клетки, заскрипев, как колеса поезда при торможении, отворилась. Дженнифер Т. вместе с ней повернулась головой к середине великанова дома. Она лежала теперь на спине, лицом вверх, и упустила тот момент, когда снежная женщина вышла из клетки на волю.

Стены дома задрожали, и с них посыпались осколки камня.

— Он идет! — крикнула Дженнифер Т. — Вытащи меня отсюда.

Таффи снова захлопнула дверь, взяла Дженнифер Т. за ноги и повернула опять по часовой стрелке — ведь теперь она находилась снаружи. Шахта повернулась уже с меньшим усилием, засов защелкнулся, и Таффи вытащила девочку из скважины, а потом прижала ее к себе своими мохнатыми ручищами и выдавила у нее из легких весь кислород. Дженнифер Т. ощутила ее запах, резкий, но не противный — так пахли собаки бабушки Билли Энн после купания в море.

— Спасибо тебе! — восклицала Таффи. — Спасибо, спасибо!

Перед глазами у Дженнифер Т. плясали искры. Забавно: каждую секунду своей жизни ты только и делаешь, что дышишь, но очень редко вспоминаешь, насколько это важно — дышать.

— Пожалуйста… отпусти…

Очнулась она, брыкаясь и ворочаясь, на заднем сиденье Скид. Машина дребезжала, и шум стоял такой, точно монеты вытрясали из копилки. Она стукнулась головой о твердый предмет — голову Тора Уигнатта.

— Мичман Райдаут пришла в сознание, капитан, — доложил Тор.

Этан, сидящий за рулем, обернулся к ней. Клевер сидел рядом с ним очень тихо, закрыв глаза.

— Держись, Дженнифер Т, — сказал Этан, — сейчас Джон нас толканет.

В окнах с правой стороны виднелись мохнатые пальцы Джона, с левой торчал большой палец с длинным черным ногтем. Джон держал Скид снизу, как мальчишка, запускающий бумажный самолетик.

— А где же… — Охваченная паникой, Дженнифер Т. села.

— Ш-ш, — сказал Этан и показал назад. В заднем окне маячил клочок черного меха, очень напоминавший ногу. Еще один клочок Дженнифер Т. углядела в своем окошке и третий — со стороны Тора. Этан показал ей на Клевера, у которого на лбу проступила обильная золотистая испарина, и она все поняла. Таффи лежала, распластавшись, на крыше машины и держалась, наверно, за растяжки аэростата. А Клевер, бледный, потный, сам на грани потери сознания, колдовал что есть мочи, делая ее невидимой для Джона.

— ГОТОВЫ, ВКУСНЕНЬКИЕ? — В голосе великана звучало злорадство, как у хулигана, который собирается «помочь» тебе прыгнуть в бассейн — прямо в одежде.

Все ухватились за прочные шведские ремни безопасности.

— Я ЧТО-ТО ЧУЮ, — сказал вдруг Джон. — Я ЧУЮ ТАФФИ!

Он стал принюхиваться, бормоча что-то себе под нос. У Клевера вырвался тихий стон, но чары держались. Джон поднял руку, и всех прижало к сиденьям. Растяжки загудели под ветром, как струны огромной гитары, и великанский бросок швырнул Дженнифер Т. назад. Оглянувшись, она увидела, как великан быстро исчезает позади, потирая живот и провожая огорченным взглядом свой улетающий обед.